Во все Имперские
Шрифт:
А вот рядом с нами в воздухе…
— Требуют, чтобы мы сели, барин, — доложил Рокфор.
Наш кукурузник теперь летел в сопровождении почётного эскорта, с обеих сторон нас взяли в клещи два истребителя.
И если вы сейчас подумали, что это были реактивные машины четвёртого — пятого поколения, то вы ошиблись, причем сильно. Нет, самолёты, грозившие нашему кукурузнику, можно было бы смело назвать артефактами Второй Мировой. Впрочем, я не был уверен, что в этом мире была Вторая Мировая.
Больше всего вражеские
Только эти были выкрашены в черный цвет, а на боках и хвосте, вместо немецких крестов, располагались эмблемы, изображавшие черную мартышку в очках на оранжевом поле. Мартышка на эмблеме скалилась и бешено размахивала книжкой и арматуриной.
Эта макака меня несколько удивила, я бы скорее ожидал увидеть на вражеской авиации герб с кабанчиком Подскоковых. Впрочем, соображал я всегда быстро.
— Мартыхановы — Заклёпкины, — догадался я, — Рокфор, дай мне арбат.
— Что дать, барин?
— Радио, дурень. Хочу лично обкашлять вопросик.
Я схватил передатчик:
— Говорит барин Нагибин, Старший клана. Какого хрена вы нас сажаете?
— Приказ Авдея Миркевича, Старшего клана Мартыхановых — Заклёпкиных, Ваше Благородие, — прошипел из рации вражеский лётчик, — Садитесь. Немедленно. Или утилизируем ваш летающий металлолом. Прямо в воздухе.
— Нафига? — уточнил я, — В смысле, нафига нам садиться? Чё надо вашему Авдею?
— Что ему надо — барин сам разберется, — резонно сообщил мартыханий лётчик, — Когда сядете. А мой приказ простой — посадить вас. Или сбить. Минута на размышление. Аэродром в Перекюле, шесть километров к северу.
— В Хуикюле, — сообщил я макаке — летчику и отдал передатчик Рокфору.
Я повернулся к сестре:
— Ну, что скажешь, Таня?
— Ого, — удивилась сестрица, — Решил спросить моего совета, в первый раз в жизни?
— Конечно, — серьезно кивнул я, — Тут политический вопрос. Я уверен, что ты разбираешься в таком лучше меня. Я не особо шарю в местных клановых раскладах, честно говоря. Так что скажи, насколько серьезна угроза этого ублюдка?
Таня улыбнулась, по — моему, впервые за все время, что я был с ней знаком. Улыбочка у неё была милой и белоснежной, хотя и отдавала типично нагибинской дерзостью.
— Мы над землями Жаросветовых, — крикнула сестра, пытаясь переорать шума мотора, — И никаких прав сажать нас тут у Мартыхановых нет. Они беспределят, братец!
— Всё так, барин, — подтвердил Рокфор, — Жаросветовы разрешение на полёт нам дали. Только вот они, видимо, и Мартыхановым дали…
— Что именно они им дали? — уточнил я, — Разрешение нас сбить? Или просто разрешение пугать нас и брать на понт?
— Того не знаю, барин! — совсем расстроился Рокфор, — Только аэродром в Перекюле — он частный, принадлежит Жаросветовым. Разрешение на посадку Жаросветовы нам дали. А по поводу
— Понятно, — констатировал я, — Короче говоря, Жаросветовым насрать. Ну или им охота глянуть, как Мартыханы нас собьют. Сколько нам еще до Петербурга — то?
— Так минут пятнадцать, барин, — доложил пилот, — Через девять минут лёта уже Императорские земли. Я хотел на аэродром в Царском Селе приземлиться, разрешение есть. Вон, барин, вперед гляньте.
Я глянул вперед и увидел довольно впечатляющее зрелище — далеко прямо в небесах под облаками висело нечто громадное, что — то вроде огромного кита.
Присмотревшись, я осознал, что это не кит, а просто огромный неправильной формы кусок суши, паривший прямо в воздухе. Летающий остров приближался на глазах, теперь я разглядел, что он покрыт лесами, среди которых стояли самые настоящие городки. Было даже видно, как блестят в рассветных лучах золотые кресты на городских церквях.
Над летающим островом вились стаи то ли птиц, то каких — то летучих тварей, напоминавших отсюда мошкару. Еще я разглядел над парящим куском суши десяток патрулировавших воздушное пространство вертолётов.
— Это еще что? Царское село?
— Никак нет, барин. Это Павловск, Императорская резиденция. Главное чудо света. А под ним карьер, откуда маги землю вырвали и в воздух повесили. Видите, вон там, темная тень на земле? Это дыра, которая осталась, когда Павловск взлетел. Называется Подпавловск. А Царское село — оно на краю карьера.
— Ясно, — вздохнул я.
Зрелище, конечно, было впечатляющим, но мне сейчас было не до красот летающих городов.
— Думаю, над Императорскими землями Мартыхановы нас сбивать зассут, — предположил я, — Летим дальше. Дотянем.
— Там — то, конечно, зассут, барин, — согласился Рокфор, — А вот сейчас могут. У них же и пулемёты имеются, и по две ракеты на каждом самолёте. А у нас нихрена, уж простите, барин.
— Мда, досадное упущение, — согласился я, — Парашютов у нас, я так понимаю, тоже нет?
— Да откуда? — горько произнёс крепостной пилот, — Нету парашютов.
— Плевать, летим, — принял я решение, — Будем надеяться, что Мартыхи блефуют и разрешения сбивать нас над землями Жаросветовых у них нет.
Ну а вы бы как поступили на моём месте?
Садиться на аэродром в Перекюле было вообще не вариант. Я-то ладно, но отдавать мою сестрёнку в руки барчука — мартыхана, который явно был зол после нашей последней встречи в клубе, если вообще не помер, мне совсем не хотелось.
А если Мартыхан помер — то тогда садиться было еще большей глупостью. Понятно, что старший Мартыханов — Заклёпкин после смерти своего наследника ко мне никаких добрых чувств не питает.
Внизу тем временем пронесся аэродром Перекюли.