Во всем виновата месть
Шрифт:
Я просто киваю, не в силах выдавить из себя и слова. Она моя мама, и я вижу, что она хочет измениться. Насколько хорошо это получится — не знаю, но я бы дала ей шанс и посмотрела, к чему приведут нас эти отношения.
Мама теперь всхлипывает. Она сжимает мою руку сильнее. Именно так должно ощущаться прикосновение матери? Смотрю на наши переплетённые пальцы, и на душе становится теплее.
После разговора нам с мамой требуется время, чтобы успокоиться, а потом мы идём по магазинам, чтобы выбрать мне платье для осеннего бала. Я попросила дать мне возможность выступить там, не раскрывать мою личность пока перед директором и учителями,
Мы с мамой выбираем золотое платье. Оно слишком воздушное и лёгкое. Я чувствую себя в нём самой настоящей принцессой, и позволяю себе это, пусть и ненадолго.
— Ты будешь самой красивой королевой осеннего бала, — шепчет мама, несмело обнимая меня, а я обнимаю её в ответ.
Домой мы возвращаемся поздно. Я не успела сегодня поговорить с сестрой, но знаю, что у неё с отцом тоже состоялся разговор. Мы обменялись сообщениями, и я чувствовала, что она счастлива.
Я почти засыпаю, когда телефон под подушкой вибрирует. Достаю его и читаю сообщение от мажора: «Привет… Не могу уснуть и почему-то пишу именно тебе. Наверное, я дурак, да?».
Дурак…
Самый настоящий.
Ответить я не успеваю, потому что едва начинаю набирать текст, как всё сбивается входящим.
Кэш!..
Они синхронно решили свести меня с ума?
И всё-таки я отвечаю.
— Привет!
— Привет. Я тебя не разбудил?
— Нет… Это сделал не ты, — честно признаюсь я.
— Знаю, что у тебя был сегодня сложный день. Просто хотел убедиться, что ты в порядке.
— Я в порядке. Это было непросто, но я справилась. Как Анька? Видел её сегодня?
— Нет… Она весь день провела с отцом, поэтому тренировки у нас не было. И если честно… я весь день как на иголках, переживал за тебя. Даже не подумал о ней.
— Почему? — спрашиваю прямо, надеясь получить ответы на свои вопросы.
— Почему переживал за тебя? Это ведь логично, Ариэль… Потому что ты мой самый дорогой человек. Ты там одна, а я не могу поддержать тебя. Зная твой вспыльчивый характер, боялся, что вы с мамой поссоритесь.
Могли бы… Но я изменилась. Вроде бы немного времени провела здесь, но изменилась. Я научилась отводить вспыльчивость на задний план.
— Я стала другой. Не только Анька поменялась, — отвечаю приглушённым голосом.
— Знаю, и меня страшит мысль, что я потеряю свою малышку Ариэль.
— Ты боишься потерять друга или кого-то больше?..
— Я боюсь потерять тебя!
Его голос звучит мягко и приглушённо. Я почти чувствую волнение Кэша и тяжело вздыхаю.
— А если я скажу тебе, что запуталась? Если спрошу, почему ты не говорил этого раньше? Если я снова стану вспыльчивой и накричу на тебя за то, что ты не говорил мне о своих чувствах? Что ты сделаешь?
Он вроде бы и сейчас ничего толком не сказал, но слова в нашей ситуации не нужны. Всё понятно без них.
— Выслушаю тебя и отвечу на все вопросы. Я ведь не эгоист, Ариэль… если ты запуталась, я готов помочь тебе и отойти в сторону, но…
— В разрушенном мире вокруг? Ну нет! Спасибо, но у меня есть планы пожить в спокойной обстановке. Я ещё не получила высшее образование, а ты не свозил меня в горы.
— Это значит, что поездка не отменяется? — в голосе Кэша звенит надежда.
— Конечно, нет!.. Размечтался. Готовь спальники к лету! — посмеиваюсь, и на душе становится чуточку легче. — Я соскучилась… и мне хочется многое сказать тебе, но всё будет при встрече. Уверена, совсем скоро мы уже встретимся. Здесь у меня осталось последнее дело, и больше меня ничего не будет держать.
— Хочу верить в это.
— Расскажи мне что-нибудь… хочу заснуть под звуки твоего голоса.
Кэш смеётся. Раньше я часто просила его рассказать мне что-то, когда мучила бессонница, и вот сейчас его голос снова звучит успокаивающим ручейком. Я слушаю, успокаиваюсь и потихоньку засыпаю. Сквозь плотную завесу сна, окутавшую меня, едва разбираю:
— … потому что люблю тебя…
Но я не могу быть уверенной, что эти слова действительно прозвучали, проваливаясь в сон окончательно.
Глава 21
Так как Захару большая часть правды уже была известна, я делюсь с ним прошедшим разговором с мамой. Сказать, что парень рад — не сказать ничего. Это означает, что скоро Аня вернётся. Как точно всё произойдёт, и надолго ли она задержится здесь — большой вопрос. Мама говорит, что отец привезёт сестру, и мы поговорим все вместе за ужином. Когда — мне пока тоже не сказали. Позвонить отцу я так и не решилась. Мне совестно, что не доверилась и не поделилась с ним своими планами сразу. Знаю, он не станет меня винить, но от этого не легче.
— Сегодня последняя репетиция перед балом. Ты готова? — спрашивает Захар на подходе к лицею.
— Готова ли я? Вроде всё выучила. Платье тоже купила. Ты меня не узнаешь, гарантирую.
Парень глухо посмеивается.
Откровенно говоря, у нас и репетиций как таковых не было. Жанне Андреевне показалось, что мы и без того прекрасно справляемся. Она не мучила нас с мажором, а мне только на руку — он держался от меня подальше.
Уроки пролетают быстро, почти незаметно. Я волнуюсь, потому что Максима так и нет. Он не забыл о репетиции? Занятия пропустил, так что не факт, что вообще появится сегодня. И тогда нам придётся импровизировать на балу? А если он и на бал не явится?
В актовый зал я иду вместе с Захаром. Хоть и знает, что я не Анька, а носиться за мной парень не перестал. Жанна Андреевна поглядывает в свой телефон.
— Аня, придётся подождать минут десять. У Максима сегодня были соревнования, он скоро уже приедет. Звонил недавно и сказал, что в пробке.
— Хорошо. Без проблем, — уверенно киваю я.
Что за соревнования интересно? Он говорил, что увлекается скалолазанием… А с другой стороны — почему мне это должно быть интересно?
Мы с Захаром обсуждаем прошедший день и домашнее задание, которое нам задали. Пожалуй, большой плюс этого лицея заключается в том, что почти вся работа делается в классе — на дом задают куда меньше, чем нам в школе. Главное усвоить материал и запомнить, а не исписать всю тетрадь.