Во всем виновата месть
Шрифт:
— Прости… мне казалось, что ты знаешь. Интересный у вас был план. Я даже поверил поначалу, что в Ане произошли разительные перемены. Только поначалу. Наш первый поцелуй в классе расставил всё по своим местам. Ты хорошая актриса, принцесса. Заслуживаешь Оскара. Только не обманывай себя… ты ведь чувствуешь то же самое, что и я. Наш танец и поцелуй — они не были игрой, и ты прекрасно это знаешь. Что ты планируешь делать с этим — зависит только от тебя. И раз уж правда открыта… назовёшь мне своё имя?
— Яна?.. — зовёт тихонько сестра.
Я оборачиваюсь и смотрю на неё, видя перед собой лишь туманную пелену от слёз.
—
За Анькой появляется Кэш. Он смотрит на меня убитым взглядом, а затем переводит его на мажора и сжимает руки в кулаки. Конечно, они всё видели… и так правильнее — я устала от обмана. Проще разрубить всё здесь и сейчас.
Сестра бросается ко мне и обнимает, а у меня нет сил, чтобы обнять её в ответ. Я чувствую себя опустошённой. Вечер, который должен был стать моей сказкой, превратился в кошмар. Мы с Кэшем смотрим друг на друга. Чувствую, что спину мне прожигает взгляд мажора. Я меж двух огней… и они сожгут меня дотла, если просто не уйду из жизни обоих.
Мама и папа тоже присоединяются.
— Папочка, — бормочу я, чувствуя себя маленькой девочкой, разбившей коленку.
В этот раз крови нет. Вместо колена разбито моё сердце. Впрочем, что я ещё могла ожидать? Я знала, что случится что-то подобное. Знала.
Я отстраняюсь от сестры и бегу к отцу. Тону в его объятиях, дрожу, но не плачу. Никто сегодня не увидит моих слёз. Папа не злится. Он прижимает меня к себе и тихонько шепчет, что гордится своей сильной малышкой. Мне так важно было услышать эти слова. Хочу сказать, что я больше никогда не обману и не подведу его, но вместо этого прижимаюсь ещё сильнее. Единственный мужчина, который не позволит мне плакать из-за него.
Глава 23
— Думаю, нам нужно поехать домой, — тихонечко говорит отец.
Такой родной голос успокаивает меня, и я киваю. Оставаться на празднике дальше не имеет смысла — моя песня спета. Я оборачиваюсь в сторону Золотарёва, но он уже ушёл, испарился, как мираж. Смотреть на Кэша сейчас не могу. Мне стыдно, что он стал свидетелем, и я зла, что он приехал без предупреждения. За мной будто бы следили всё это время.
Мы выходим через служебную дверь, чтобы не появляться в зале, и молчаливо идём к гардеробу. Папа поддерживает меня, что существенно помогает удерживаться на ногах. В голове пульсирует от злости на то, что меня обманули. Они могли предупредить. Знай я, что все будут в зале, всё равно выступила бы, но сейчас чувствую себя полной дурой. Даже мама ни слова не сказала, а я ведь просила… просила её дать всего один день. Не скажу, что горела желанием остаться и танцевать со всеми остальными, но я думала, что завершится день иначе. Ожидания и реальность не совпали. Тянусь к пальто, в котором приехала, но меня опережают такие знакомые руки. Кэш не говорит ни слова, просто помогает мне одеться. Почему он приехал с ними? Зачем всё это? Анька молчалива. Наверняка она понимает, как всё выглядит для меня. Они все знали о сегодняшней встрече. Все, кроме меня. Даже мажор видел больше. И всё равно не отказался от выступления. Он вложил душу в наш танец и даже нашёл в себе силы признаться, почему тогда опубликовал видео в чате класса. Мог промолчать, разозлиться на меня, но сказал.
Душу разрывает от противоречивых эмоций: с одной стороны я рада, что обман закончился, и мне больше не придётся притворяться кем-то другим, а с другой… Мне тяжело на сердце. Я имела право знать об их решении.
— Ты прекрасно выступила, — шепчет Кэш, поправляя воротник моего пальто.
Он ведёт себя, как ни в чём не бывало, словно моего поцелуя с мажором и не заметил вовсе.
— Спасибо. А ты… мог бы и предупредить, что станешь зрителем. Я вложила бы в танец больше страсти, — огрызаюсь я.
Кэш ничего не отвечает на мои слова. Сейчас мой голос пропитан обидой. Я разочарована. Знала ли бабуля, что это произойдёт? По её обиженному взгляду понимаю, что нет. Хоть кто-то остался мне верен.
Мы все молчим, и только мама подаёт голос, чтобы решить, кто и на какой машине поедет.
— Я хотела бы поехать с Яной, — оживляется сестра. — И с бабушкой. Значит, с мамой? — сестра хлопает глазками, невинно глядя на меня.
— Поезжай с мамой и бабушкой, а мне… я бы хотела поговорить с папой. Ты на байке? — поворачиваюсь к Кэшу. Мой голос хрипит. Я сама себя не узнаю. Кажется, что за какие-то несколько минут я повзрослела на целую вечность. Не знаю, что со мной сейчас происходит, но тёмная и светлая стороны сцепились в борьбе.
— Нет. Я с Аней и Алексеем на машине.
Значит, Кэш поедет с нами.
— Если хочешь, я поеду на машине твоей мамы, — пожимает плечами парень.
Между нами таки остро ощущается натянутость, но сейчас я не собираюсь что-то менять.
— Спасибо. Мне бы хотелось поговорить с папой наедине, — киваю я.
Золотарёва я нигде не вижу. Наверняка он танцует с девушками, жаждущими внимания короля. Спохватившись, что ушла с короной, я снимаю её и озираюсь, но даже отдать некому.
— Я должна вернуть это…
— Не беспокойся, милая. Мы вернём завтра. Сейчас она всё равно никому не нужна. Это ведь декорация, — спешит успокоить меня мама.
Точно!.. Моя жизнь в последнее время была сплошной декорацией. Вспоминаю, как Максим надел мне её на голову, и слёзы пекут глаза. Я втягиваю в себя побольше воздуха через нос в попытке успокоиться. Как же всё несправедливо.
Аня выглядит расстроенной, что я отказалась ехать вместе с ней, но меньше всего на свете я хочу поссориться с ней сейчас. А мне есть что сказать.
Кэш всё-таки провожает нас до папиной машины, поддерживает меня за локоть, потому что я до сих пор как в тумане. Чувствую прожигающий взгляд и оборачиваюсь лишь на мгновение. Вдалеке от нас вижу мажора. Он смотрит в мою сторону, но не двигается с места. Так правильно. Наши пути расходятся. Это должно было случиться, пусть я планировала сама сказать правду.
Оставшись наедине с папой, я позволяю себе немного расслабиться.
— Прости меня, что ничего не сказала. Я хотела помочь ей, не знала, как ты отреагируешь.