Во всем виновата месть
Шрифт:
После краткого инструктажа, мажор помогает мне пристегнуть страховку, и я рядом с ним поднимаюсь наверх. Я сильная и уже скоро добираюсь до вершины. Сердце колотится, а я безумно счастлива, потому что, наконец, двигаюсь, а не отсиживаю пятую точку дома. Мне хорошо, и я смеюсь, когда Золотарёв удивлённо заявляет, что он не ожидал от меня такого на первом занятии.
— Со страховкой это просто. Вот попробовал бы ты в двенадцать лет полезть на скалу без неё… А я была в детстве той ещё обезьянкой.
— Ты не перестаёшь удивлять меня.
Мы спускаемся, и я понимаю, что завтра буду страдать от боли всех мышц, но, несмотря на
— Если так пойдёт и дальше, то через пару занятий мы сможем перейти в большой зал.
— А почему не на следующем? Сомневаешься в моих способностях?
— Подольше хочу держать тебя дальше от похотливых взглядов. Там взрослые мужчины занимаются, между прочим, и их помыслы не всегда чистые и искренние.
— Не думаю, что мне это как-то навредит. Если у них мозги совсем не на месте, то это уже их проблемы — не мои.
— Не отрицаю, но им этого не объяснишь. Да и там всё не сильно отличается, только стены выше.
— Уже хочу на это посмотреть. Когда следующее занятие?
Я ведь не хотела больше идти!.. Грусть на мгновение охватывает сознание, но я быстро отпускаю её. А почему отказываться? Ради Кэша, который даже не даёт о себе знать и променял меня на гонки и девок? Или из-за того, что когда-то Золотарёв унижал мою сестру? Вспоминаю, из-за чего началась наша война.
— Почему ты делал это? — спрашиваю, пока парень смотрит что-то в телефоне, наверное, своё расписание, чтобы сказать мне, когда сможет взять на занятие.
— М?
— Почему ты требовал, чтобы Анька делала твою домашку за поцелуи? Ты встречался с Синициной, но при этом издевался над моей сестрой?
— Потому что твоя сестра позволяла это делать? Поверь, лучше было, чтобы на месте её больного интереса был я, чем кто-то из остальных парней. Они придумали бы способ поиздеваться над ней поизощрённее. И пока она делала за меня домашку… которую я даже не принимал, потому что всё успевал сделать сам… все спокойно реагировали на возможную жертву, знали, что против меня лучше не идти, и не причиняли ей больше боли. Я надеялся, что однажды у неё откроются глаза, и она перестанет унижаться.
Мне будто с силой бьют в солнечное сплетение. Хочет сказать, что всё это задумал из благих намерений? Почему просто не поговорил с ней и не объяснил всего? Ему нравилось над ней измываться. Даже если сейчас говорит так, он всё равно получал удовольствие и чувствовал своё превосходство.
Мажор убирает страховку в сторону и медленно идёт в сторону выхода.
— Подожди! — хватаю его за плечо, заставляя остановиться.
Вот только я даже не могла ожидать, что случится дальше, потому что парень разворачивается слишком резко, прижимает меня к себе, и наши губы встречаются в поцелуе. Мягкие губы мажора двигаются осторожно, на языке появляется привкус цитрусов и мяты. Дыхание перехватывает, но всё это сейчас неважно, потому что я отвечаю, чувствую, как земля уходит из-под ног, но он не позволит мне упасть. Шумно выдохнув, Максим проводит губами по моей щеке, прислоняется своим лбом к моему и делает глубокий вдох. Он не спешит отстраняться, словно пытается понять — оттолкну ли я его, влеплю ли оплеуху, а я дрожу и ничего не могу с собой поделать. Меня сотрясает изнутри, но я не ощущаю правильности происходящего. Кажется, что наступаю на битое стекло, ранюсь и раню других. Я не хочу повтора, поэтому мягко отталкиваю Максима от себя.
— Я хотел сделать
— Всё нормально. Прости. Мне тоже не следовало провоцировать тебя. Пойдём в раздевалку? Ужасно устала, а у нас ведь ещё домашка.
Я не готова продолжать сейчас спор о правильности его поведения. Все мы совершаем ошибки, но он… кажется, он исправился и повзрослел.
Сглотнув, Максим кивает.
Я не могу избавиться от мысли, что мне понравился поцелуй, но на мгновение я подумала о губах другого парня… и до умопомрачения захотела попробовать их на вкус по-настоящему. Как я смею в чём-то винить Золотарёва, если сама та ещё грешница? Это ему следует держаться от меня подальше… а не мне от него.
Глава 4
Сестра спрашивает, как всё прошло, а я утаиваю о поцелуе с Золотарёвым. Это случилось неожиданно для нас обоих. Проводив меня до дома, он ни слова не сказал, словно сам сомневался в правильности происходящего.
Мы проводим остаток вечера вместе с Анькой, а на следующий день не разлучаемся в лицее. Захару придётся смириться, потому что мне хочется держаться подальше от прилипалы Паши. Вроде и неплохой парень, но ведёт себя немного по-идиотски.
— Девочки, обедаете и без охраны? А где твой парень, красотка? — спрашивает он у Ани, сев за наш столик в столовой.
— Он мне не парень. Просто друг, — Аня краснеет. — И он занят сейчас.
— Так что же вы мне не сказали раньше? Теперь я буду кусать локти, что не предложил встречаться тебе.
— Паш, хватит паясничать. Почему Максим сегодня не пришёл?
— Максим… Максим… А кто такой Максим? — Он смеётся, но под моим гневным взглядом плавится. — Он сегодня на права сдаёт. Не говорил вчера?
Я отрицательно качаю головой. Видимо, не успел. А может, и не планировал. Он не обязан передо мной отчитываться.
— Сдаст, не переживай. Он же решил сам всё, чтобы честно, хоть отец и предлагал оплатить ему получение прав. Будет скоро сам катать нас. Даже немного завидую. Я бы с удовольствием тоже пошёл, но так лень учиться, когда можно пользоваться услугами водителя.
Странно, мне казалось, что все парни из золотого круга мечтают получить права и хвастать своими тачками перед остальными. Я бы тоже пошла в автошколу. Даже просто, чтобы уже получить права. Понятно, что в ближайшее время мы не купим машину, потому что ещё и жильём собственным не обзавелись. Папа не собирается постоянно жить в доме мамы, говорит, что если она однажды вернётся, у нас должен быть свой плацдарм.
Мы немного ещё общаемся с Павлом, он шутит, и я замечаю, что Аньке его шутки нравятся. Видел бы их Захар, пыхтел бы сейчас от злости. Но он не видит, потому что пошёл помогать учителю биологии с каким-то экспериментом для младших классов. Я не осуждаю сестру, хоть и переживаю за неё, потому что Паша — балагур. Если она в него влюбится, может обжечься впоследствии. Захар мне нравится больше. С другой стороны, советовать что-то сестре я не имею права, потому что сама балансирую на грани — дрожу в объятиях одного парня, но на его месте представляю другого. Может, это болезнь? Что, если я вообще не умею любить и не рождена для этого? Как однажды сказал Дэн в прошлом году — есть типы девушек, которым нравится, когда их добиваются, а вот в отношениях они уже не готовы состоять. Вдруг я такая же?