Во всем виновата месть
Шрифт:
Мама сидит за обеденным столом и что-то внимательно читает в планшете. Она не слышит моих шагов, а я нарочно замедляюсь и разглядываю её. Медные волосы собраны в строгий пучок. Даже дома она одета официально: белоснежная, идеально выглаженная, блузка и юбка-карандаш до колен.
— Ты спустилась, — подмечает мама. Не удостоив меня даже взглядом, она продолжает смотреть в планшет.
Прохожу к столу, сажусь напротив, и только тогда мама поднимает голову. Она щурится, пристально всматриваясь в моё лицо. Неужели узнала подмену?
— Как твои дела в лицее?
—
— Прекрасно. Как всегда решила отмалчиваться? Я понимаю, что у вас свои законы, но сегодня ты пришла с разбитой губой.
— Это была случайность, — отвечаю я. — Проблема в другом… Зачинщица хочет подать на меня заявление. Я не нападала на них. Захар тому свидетель.
Надеюсь, этому мямле хватит ума сказать правду. Если он и там подставит, то ни о какой дружбе не может идти и речи. Сделаю всё возможное, но сестра перестанет общаться с ним.
— Ты сказала их?
Неужели сестра не рассказывала матери о травле совсем? Она рассчитывала, что останется невинной овечкой, и Света со своей свитой успокоятся?
— Света Синицина и её компания, — честно признаюсь я. — Я просто постояла за себя.
— И это Света Синицина хочет написать на тебя заявление?
Я лишь несмело киваю. Мне тяжело разговаривать с матерью, которую вижу впервые в жизни. Я всматриваюсь в черты её лица, хочу запомнить, но при этом они размываются, и мне до одури хочется прижаться к отцу. Она слишком холодна к родной дочери. Если бы она узнала, что рядом не Аня, то вообще не завела бы разговор со мной. Наверное…
— Не волнуйся, она не станет этого делать. Она организовала на тебя травлю? — Снова немой кивок. — Следовало сказать раньше. Я прямо сейчас поговорю с её отцом, и этот инцидент будет улажен.
— Не думаю, что следует вмешивать её отца. Она может разозлиться ещё сильнее.
— Этого не будет! — мама цокает языком и ухмыляется. — Поверь мне. Мы с Георгием в прекрасных отношениях. Уже завтра ты забудешь о Свете Синициной. Она станет паинькой.
Какие отношения связывают её с отцом белобрысой? Очень хочется верить, что не романтические, и она не решит породнить дочь с драной кошкой. Я хмурюсь, но, кажется, что вдаваться в подробности мама не собирается. Откровенничать со мной — тоже. Она не заметила подмены? Это хорошо с одной стороны, а с другой — огорчает. Интересно, а папа уже понял, что рядом с ним не та дочь?.. Он всегда тонко чувствовал, если со мной что-то не так. Он бы никогда не допустил травли в школе…
Так как обед проходит в полном молчании, мама уходит первой. Я тоже не хочу есть, поэтому убираю со стола и плетусь в спальню. Собираюсь позвонить Кэшу, как в комнату стучат, но ответа не ждут. Бабуля входит и виновато смотрит на меня.
— Я звонила, чтобы предупредить.
— Ничего страшного. Это случилось бы.
— Дело дошло до драки?
Бабуля закрывает дверь, приближается и садится рядом со мной.
— Я не хотела, чтобы ты как-то пострадала. Думала, ты просто поможешь сестре стать чуточку смелее и довериться матери.
— Бабуль, не переживай.
— Боялась её. Не хотела показаться слабой. Ты бы знала, какого труда Лиле стоило пристроить дочь в этот лицей. После него открыты двери во многие ВУЗы. Она старалась сделать всё, чтобы Аня туда попала. Если бы дочь отчислили… Аня терпела, но это неправильно.
— Тоже мне лучший лицей… Они проходят то, что мы в нашей захолустной школе уже прошли. Но не об этом… Если ты переживаешь за меня, то можешь успокоиться — всё будет хорошо. Главное, чтобы не дошло до разборок с полицейскими.
— Уверена, Лиля уладит этот вопрос.
— Что её связывает с отцом Светы? Они встречаются?
— Дочь не сильно откровенна со мной. Даже если спрашиваю, она не отвечает, поэтому я не могу ничего сказать об её отношениях. После развода с вашим отцом она полностью ушла в работу, горела идеей построить карьеру.
Да уж! Карьеристка до мозга костей. Зачем было делить близняшек с мужем, если до детей ей нет никакого дела? Обидно, что сестра не знала родительской любви. На глаза наворачиваются слёзы.
Телефон вибрирует, и я перевожу внимание на экран. Раздражённо шиплю себе под нос.
— Кавалеры соскучились?
— Если бы… Снова этот золотой мальчик. Не понимаю, почему сестра на него запала.
— Может, в нём есть что-то особенное?
Бабуля хитро улыбается. Она чмокает меня в висок, говорит, что не будет отвлекать, ведь нужно делать домашнюю работу, и уходит, а я открываю пришедшее сообщение, хоть делаю это нехотя.
Мажор: «Ты ничего не ответишь?».
Я: «А какой ответ ты ждёшь?».
Мажор: «Спасибо, Максим, что предупредил?».
Я закатываю глаза и цокаю языком.
Я: «Ну, спасибо».
Мажор: «Значит, я заслуживаю поцелуй?».
Идиот! Раньше надо было целоваться, когда Анька только и мечтала об этом.
Мажор: «К слову, заявление она подавать не будет. Я всё уладил. Достаточно для награды герою?».
Чувствую, что мне это ещё аукнется. Появляется крайне недоброе предчувствие, но я стараюсь отогнать плохие мысли.
Отправляю просто смайлик, ставящий палец вверх, и звоню Кэшу, потому что успела соскучиться по нему. Парень не отвечает. Скорее всего, в тренажёрном зале тягает железо. Надеюсь, что мы успеем поговорить до того, как я рухну спать. А уже хочется. Устала. Рука болит и губа…
Решаю полежать немного, но подскакиваю уже утром вместе со звонком будильника. На телефоне куча пропущенных, домашка не сделана, а сердце так и готово выскочить из груди. Я наскоро собираюсь и спешу спуститься. По пути пишу всем сообщения, что я жива, но дико устала, поэтому вырубилась и даже не слышала, как они звонили.