Вобла в экстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники

Бесчастная Лариса

Я схватилась за голову:

– Ой, Тосенька! Я то не отчитывалась, а вот вобла обо всём ему поведала…

– Вобла?!!!

– Да, подруга. Получается, что так… В моей сумке письмо осталось от Аллы Григорьевны, со всеми данными обо мне. Так что эта вобла как бы с именным клеймом…

– От какой такой Аллы Григорьевны? – изумилась Тоська, будто в моей ситуации это имело какое-то значение. – От той, что приютила тебя, когда ты осталась одна без гроша и сдала свою квартиру в наём?

– От неё. Я жила в Крюково почти

два года, пока Никитка не подрос и его не взяла бабуля. Если бы не тётя Аля, не знаю, как бы я пережила те годы. Я попросила у неё узор для кружев, вот она и прислала мне весь расчёт по раппортам.

Воцарилась долгая пауза и Тоська разрядила её безапелляционным изъявлением своей высочайшей воли:

– Поедем ко мне. У себя дома тебе светиться нельзя. Посмотрим, как завтра решится в наркополиции, а там и думать будем…

В доме у Миллеров было просторно, уютно и спокойно. Арнольд нисколько не удивился моему появлению, а мы с подругой единодушно решили не грузить его моими проблемами. А зачем? Мы же знали, что в случае чего, он сделает всё, о чём попросит его «царица», не докапываясь до деталей и причин нашей нужды в его помощи.

Пока Тоська благодарно ластилась к своему Нолику и наслаждалась комплиментами её уму и тому, как ловко она провела презентацию, я потопала в ванную, чтобы смыть все страхи и горести. Раздевшись, я небрежно закинула джинсы на вешалку и из кармана выпала бумажка. О, ёлки! Совсем забыла, растяпа! Это же послание наркомафии!

Я подняла записку и осторожно, как если бы к ней была прикреплена чека от гранаты, развернула: Ёшкин кот! Да это же шифровка! Я что, влипла не только в наркобизнес, но и в шпионские игры? Этого мне ещё не хватало! Хотя чего уж там… Игра пошла на миллион: выстрелом больше, выстрелом меньше… Как ни крути, а уже первая пуля будет смертельной – так чего же бояться второй?

Поспешно затолкав записку в потайной кармашек, я погрузилась в ароматную пену и забылась – впала в полуобморочное состояние. Ну, и денёк!..

Через час, оставив Арнольда дремать под телевизором, мы с подругой уединились в кухне на военный совет и я напомнила ей о необходимости сменить мой имидж. Тоська критически оглядела меня с ног до головы и заявила:

– Ни стричься, ни краситься не станем! Я дам тебе парик стриженой в каре жгучей брюнетки, вывернешь свой тренч на чёрную сторону, наденешь очки и будешь дамой в футляре. Ни одна дворовая собака не узнает, не то что человек видевший тебя мельком.

Я одарила подругу благодарным взглядом и успокоила:

– Ты за меня не волнуйся, Тосенька, я выскребусь. Мне Бог и моя мамочка помогут. Она там на небесах позаботится обо мне. А вы тут тоже поосторожней будьте. И предупреди Арнольда и Николашу, чтобы никому и ничего обо мне не рассказывали. А пуще всего молчали о бабушке и моём сыне. Надеюсь мафия не доберётся до них: слава Богу у нас разные фамилии:

я Татушкина, бабуля Егорова, а Никитка Берёзкин. Надеюсь они запутаются в этом лабиринте.

– Не спеши заметать следы! – рассердилась Тоська. – Рано ещё паниковать… – она немного помолчала и внесла рацпредложение: – А давай попросим Николашу полазать по секретным сайтам МВД, может там твой Ренат нарисуется… Или та рыжая наркоманка. А ещё пусть сделает подборку по теме наркотиков и вышлет сюда, к нам, электронкой.

– Не надо, Тось, – воспротивилась я, – не впутывай в эти дела Николашу. Ты же знаешь, в житейских делах он как дитя неразумное. Обязательно влипнет не туда, куда можно.

– Это точно, – безо всяких обид согласилась Тоська, – мой братец не от мира сего… И маменькин сыночек к тому же.

Вспомнив, как азартно Николаша пускал однажды с моим Никиткой мыльные пузыри, я улыбнулась:

– Он до сих пор грудничок. В том смысле, что его никогда не оторвать от женской груди. Он и муж был совершенно грудной – никак не отлепить от титьки… Но, к сожалению, не в том смысле, как хотелось бы любой женщине, а совсем наоборот: больше всего он любил засыпать на моей груди. Прилипнет щекой и сопит. Или жалуется на начальство. А мне, естественно, хотелось совсем другого…

Тоська виновато хмыкнула:

– Пусть теперь у мамочки на груди плачется. А для спанья что-то фригидное подберёт… Ладно, не будем его трогать. Тогда ты сама поищи в Интернете тексты про наркоту. Сейчас принесу тебе парик и ноутбук в гостевую. Я тебе там постелила.

Она поднялась и устало потянулась:

– И вообще, пора в постельку. Нолик, небось, уже весь истомился.

Перед тем как засесть у компьютера я вспомнила о бабушке и достала сотовый:

– Привет, ба! Как там мой вождь краснокожих? Не сильно распоясался?

– Терпимо. Мы с ним ладим. В казаки разбойники играем: он казак, а я, вестимо, матерая разбойница. Ты то там как? Что-то голос твой мне не нравится…

– Бабуля, я, кажется, влипла в историю… На миллион.

– Эва, удивила, – услышала я после тревожной паузы. – И что, тебе угрожает что-то серьезное?

– Похоже на то… – протянула я, уже жалея, что затеяла этот разговор.

– Бери отпуск за свой счет и приезжай ко мне! – приказным тоном предложила бабушка. – Отсидишься…

– Щас! Как только этот самый счет открою! – с досадой возразила я, но быстро угомонилась: – Ты за меня не волнуйся! Намылюсь и выскользну. Или я не твоя внучка?

– То-то и оно, что моя! – с показной бодростью согласилась бабушка. – У меня с этим делом тоже всегда лады были: легко находила приключения на свою задницу… – и она выдала букет изречений.

– Ба, у меня от твоих перлов труба раскалилась! Ты чего сквернословишь? Опять по гостям ходила и самогонку дегустировала? Ну-ка, подыши в трубку!..