Вобла в экстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники
Шрифт:
Поглазев на окна, братаны отошли к дому и выпали из поля моего зрения – должно быть, пристроились под балконом… И тут в моей башке засвербело от вырвавшейся на волю сумасшедшей мысли.
Я кинулась в прихожую и напялила на себя «дворовую» кофту моей широкоплечей и пышногрудой соседки. Затем накинула платок на свой брюнетистый парик и, схватив с дивана плед, выскочила на балкон: якобы повесить сей покров для проветривания. Прицепив плед к высокой верёвке прищепками, я затаилась за ним и стала прислушиваться
Разговаривали двое: один сипловатым посаженным голосом, а другой, приглушённым тенорком. И говорили они обо мне.
– Слышь, Умник, ты хоть знаешь, как она выглядит? – спросил Сиплый.
– Конечно. Сегодня Марчелло прислал её фотку Самбэку, а тот велел поставить её в мобилу мне и Ганже. Пока Мамай в отъезде я у вас старшой.
– Покажь, – попросил Сиплый, – а то я второй раз на стрёме стою, а кого жду не знаю… – несколько секунд было тихо, видимо, мужики «любовались» мною, затем я услышала возглас: – Надо же! Такая доска, а столько шороху навела!
– Не гони, Витёк! Она не доска. Она бешеная волчица и безбашенная баба. Почти двенадцать кэгэ «Гаррика» заначила, самого белого – это тебе не шуточки!
– Да уж точно не общипанная кошка, не блатная… – согласился Витёк. – И ботва у неё клёвая. Голубая. Как у куклы Мальвины. И глаз не занюханный, с мыслями. Жалко остального не видать.
– Это ты правильно… про куклу. Её и Мамай так прозвал. Как про неё дела, так не иначе как Куклой зовёт.
– Чёртова кукла! – просипел Витёк. – Свернуть бы ей башку! Как поймаем, я с ней за всю мазу рассчитаюсь. Сполна.
– Да кто тебе даст? Её не велено гасить. Самбэк сам ей кару назначит и Мамаю скажет.
– А я перед тем, как сдать её, по своему с ней разделаюсь. Покуражусь. И ствол в дупло ей вжарю. Кто узнает?
– Заткнись, похабник! У Самого на неё свои виды…
– Да ладно, Умник, не выёживайся! Я и тебе её приласкать дам. Во все дырки.
– Кто ты такой, чтобы давать мне или давать! Знай своё место! И смени тему, чтобы я тебе нос не вправил!
После короткой, наполненной неразборчивым ворчанием, паузы Витёк последовал рекомендации Старшого:
– Мне Шишок сказал, что Харлам рвёт и мечет от злости. Собрал своих барбосов и говорит: облом, мол, у нас, Самбэковский Батыр нашу Лису и груз похерил. Будем, говорит, им стрелку назначать. И в депресняк впал…
– Не впаривай мне, Витёк! – возмутился Умник. – Харлам не закумаривает. Никогда. В его бизнесе башка ясная нужна.
– Всё одно он не в себе. Такой куш потерять! Весь базар стонет: чеки дорожают. Опять же опустили его. Такого крутого.
– Наш Самбэк покруче Харлама будет, у него фабрика, – заметил Умник.
– Харлам тоже щука шиберная, – заупрямился Витёк, – почти два центнера в год через себя
Видимо, Умник решил не ввязываться в бесполезный спор с подельником и Витёк, не дождавшись его реакции, снова сменил пластинку:
– Батыр дал маху, а мы тут дежурь сутками!
– В обнюшке небось был, вот и обложался, – предположил Умник.
– Не, он не нюхает, – возразил Витёк, – он смайликами балуется, витамином «Е».
– Добаловался гнида… Не удивлюсь, если Самбэк его уже подписал…
– Поделом ему… И чего мы тут торчим? Эта Кукла точняк на чьей-то хате скрывается… – затосковал Витёк и в который раз поменял объект сплетен: – Слышь, Умник… Мне один братан проболтался… Самбэк держал базар с Бригадиром, так тот сказал, что Марчелло дал наколку Харламу с расчётом. Хочет сам всеми нами заправлять.
– Кто? Марчелло? – вскинулся Умник. – Да какой из него Отец? Жидковат он в Отцах ходить. Он же прожженный жучара… Да и ни к чему ему с мелкотой возиться. Он по крупному гребёт, сливки снимает, а грязная работа не по его рангу.
– А ты что, видел его? Разве знаешь кто это такой? – съехидничал Витёк.
– Да кто ж его нам, обормотам, покажет? Он слишком высоко сидит… – обескуражено протянул Умник и, желая ускользнуть от дальнейших комментариев, желчно процедил: – Ты глянь, Витёк… Барбосы Харламовы сюда чешут…
– Ишь ты! Плывут фуфырями, джонки набекрень… И чего им неймётся? – подхватил Витёк и со смаком обложил конкурентов забористым матом.
– Пойдём отсюда, – недовольным голосом предложил Умник, – незачем тут разборки затевать. В машине отсидимся… Да и жрать уже охота. У тебя гребёнка с собой?
Ответ утонул в шуме удаляющихся шагов, но я услышала начало фразы:
– Ага. В машине…
Я осторожно закрыла балкон и поспешила к дверному глазку. Как бы мне не хотелось крепко подумать над всем услышанным, я должна была рассмотреть барбосов Харлама: врага надо знать в лицо! И я успела взглянуть на эти лица «в джонках», которые оказались кепками, напяленными на бритые головы. Ну и рожи! Просто хунвейбины в мацумотовках! А одеты и впрямь недёшево. Но изучить прикид братков я не успела.
Действие второе моего спектакля на лестничной площадке мало отличалось от первого: парни быстро поднялись на третий этаж к моей квартире и также скоро вернулись, позволив мне ещё разок взглянуть на их физиономии. Думаю, сегодняшних «знакомств» достаточно, чтобы узнать в толпе и «самбэковцев» и «харламовцев». Как и в предыдущем случае я переместилась к окну и проследила за уходом братков со двора.
Вот теперь можно всё обмозговать. Я уселась на диван, подобрала под себя ноги и углубилась в копошащиеся в голове мысли и догадки.