Водные врата

Каннингем Элейн

— Почему ундина?

Эльфийка посмотрела на него с насмешкой:

— Я предупреждала тебя, что это не подвиг для паладина. Я хочу опрокинуть порядок Халруаа, сбросить покровы с древних секретов. Ты ведь не мог ожидать, что это случится без огня и крови!

— Я не настолько наивен, — резко возразил Андрис. — Ради того чтобы увидеть, как Кабал будет разрушен, я буду сражаться и, если потребуется, умру. Но в честной и благородной битве, Кива, а не в бессмысленной резне.

На миг Кива казалась удивленной, а потом ее смех разлился над опустошенной поляной как фальшивящие

колокольчики.

— Мой милый Андрис, я думала, что ты изучал приемы ведения войны! Разве тебе не говорили, что, когда все сказано и сделано, разница между победой и резней зависит от того, кто пишет историю?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

После нападения на Зеркало Богини Кива, а значит и Андрис, отправились на север, предпочитая торговым трактам ухабистые, еле различимые тропы. Они ехали вдвоем, поскольку никто из мхейрских эльфов более не желал иметь с Кивой ничего общего.

Один эльф тогда получил сильные ожоги и теперь остаток жизни будет носить шрамы. Несколько других — были ранены мечом или заклинанием. Никто не погиб, впрочем, и они вернулись в Мхейр с богатой добычей. Кива убеждала сородичей, что магические сокровища вернут ее способность творить волшебство и подготовят ее к победе над Ахлауром.

И даже так, предводитель эльфов попрощался той самой ночью, попрощался решительно, не оставив возможности возразить. Кива не казалась сильно обеспокоенной этим отказом, но взяла с эльфов обещание позаботиться о раненной ундине. Андрису показалось, эльфы обиделись, что она сочла необходимым о подобном просить.

Они шли пешком, пока не добрались до глухой деревушки. Там несколько монет из сокровищ храма помогли разжиться лошадьми и припасами. Продолжив путешествие верхом, Кива изучала книги заклинаний неустанно, неистово; ее губы шевелились, когда она тренировала одно заклинание за другим. Каждый вечер, прежде чем остановиться и дать отдых лошадям, она практиковалась с маленькими кантрипами: призывала огни, зажигала костерки — такое в Халруаа умели даже дети.

Андрис еще никогда не видел столь яростной, полной сосредоточенности. Он знал волшебников и их образ жизни, но не представлял, что магию можно постигать так быстро. Усилия дорого стоили. Кива старела быстро и заметно, так, как будто выменивала собственную жизненную силу на другую разновидность магии. Одним нетерпеливым шагом за другим, как младенец, жаждущий проскочить детство за один день, так Кива поглощала книги и свитки.

Несколько дней они пробирались через горы, неуклонно двигаясь на север, а потом — на восток. Дорога становилась все более неровной и опасной. Каждый день Андрис допытывался у Кивы, куда и с какой целью они едут. Она не обращала на него внимания, пока не разозлилась. Оторвав взгляд пылающих золотых глаз от страницы, она выбросила вперед руку. Огненные брызги полетели в джордайна.

Тот инстинктивно метнулся — но не от пламени, а к нему. Андрис оказался между огнем и

шеей лошади, чуть не вылетев из седла, чтобы прикрыть беззащитное животное.

Волшебные снаряды ударили в плечо джордайна и зашипели, исчезая в дыму. Андрис почувствовал толчок, но не жар. Однако положение было неустойчивым, и удара хватило, чтобы выбить юношу из седла. Он полетел на камни и мигом откатился прочь от испуганной лошади. Вскочив, Андрис с яростью воззрился на эльфийку:

— Это за что?

— Так, упражняюсь, — ответила она с холодной усмешкой.

Джордайн поймал коня за поводья и взобрался в седло. Он потянулся за сумкой в поисках лечебной мази и тут краем глаза заметил движение. Пригляделся — и потянулся за мечом.

Вдоль дороги возвышалась крутая скала. А вверху, не более чем в дюжине шагов, зияла неглубокая пещера. Тени собирались там, как дождевая вода в канаве, но эти тени дышали, двигались и обретали осязаемость. Во рту у тренированного джордайна пересохло.

Три воительницы, смертоносные женщины с изогнутыми мечами и шипастыми цепами выступили вперед. Все три высокие, хорошо сложенные и мускулистые. Все три в кожаных доспехах, все три с копнами серых курчавых волос, большими миндалевидными глазами и угловатыми лицами дымчатого цвета.

— Кринти! — крикнул Андрис. Он потянулся, ударив плашмя по крупу лошади Кивы в надежде, что та вынесет эльфийку в безопасное место.

Лошадь лишь возмущенно всхрапнула. Кива глянула на мрачную троицу и обернулась к Андрису:

— Они самые. Приветствую, Шанаир, — крикнула она.

К удивлению Андриса все три воительницы опустились на колено перед Кивой. Самая высокая из них ударила себя кулаком в грудь:

— Шанаир докладывает, — голос полуэльфийки звучал странно шипяще и свистяще. — Предгорья наши. Добыча славная.

— А врата? — с беспокойством спросила Кива.

Вместо ответа Шанаир поддела кожаный шнурок на шее и протянула его для показа. На нем висела дюжина предметов цвета кости — длинных, изогнутых и зазубренных как рыбные крючки. Некоторое время спустя Андрис сообразил, что это когти.

— Когда кринти на страже, — со свирепой гордостью сказала Шанаир, — ничего не прошмыгнет.

Кива соскользнула с лошади и приняла отвратительное подношение. Долго она с каменным лицом изучала когти. Андрис увидел, как призрак улыбки тронул ее губы, и воинственный огонь, который ни с чем не спутать, запылал в ее янтарных глазах. Что это значило, говорить не требовалось.

Кива жестом указала трем кринти подняться:

— Ничего не прошмыгнет, — эхом повторила она, а затем усмехнулась и добавила: — Ничего такого, с чем бы мы, эльфы, не смогли справиться.

Предводительница кринти запрокинула голову и громко рассмеялась. Она сомкнула руки вокруг Кивы, чуть не задушив хрупкую эльфийку в сильных объятьях.

— Пошли, сестра-эльфийка, — сказала кринти, выпустив, наконец, Киву. — Мы с моими воинами отведем тебя к водным вратам.