Водородная Соната
Шрифт:
Опережая Тефве, неуклюжий местный житель с корзиной медленно и мучительно спускался к единственному двухэтажному зданию в центре комплекса. Вскоре он скрылся под аркой. Тевфе следовала за ним. В центре арки она заметила двоих аборигенов, преградивших путь ей и носильщику. Они стояли у грязно-белой, выделявшейся из общей массы стены, примыкавшей к проходу и заляпанной серой краской.
Корзинщик как раз заканчивал выводить на стене "ВОДА, ЗЕРНО" толстым куском древесного угля. Две складки отошли в сторону, пропуская его, но тут же встали на прежнее место, преградив ей путь.
Тефве поклонилась и подняла кусок угля. Тот оказался слишком крупным, чтобы держать его одной рукой.
Не без усилий она перевела
Один из складчатых кивнул, повернулся и пошел прочь. Другой замер в центре арки, бесстрастный и неподвижный, будто высеченный из камня.
Тефве осталась ждать, ощущая эхо в руках и ногах, без перерыва сотрясаемая раздражающей вибрацией. Каменная арка, казалось, только усиливала это нескончаемое навязчивое землятресение.
Наконец появилось двое складчатых — один чуть меньше и бледнее другого. Первый, как она уже знала, был охранником, второй осторожно взял уголь из её руки и написал: Я ЛУЗУГЕ.
После этого он вернул ей уголь. Она написала: ПРИВЕТСТВУЮ. МЕНЯ ЗОВУТ ТЕФВЕ. МОГУ Я ВИДЕТЬ НГАРОЭ КЬИРИА?
Лузуге жестом показал одному из складчатых выйти вперед, кивнув на имена, которые она написала, а затем дал понять, что тот должен уйти. Так и случилось, и она осталась смотреть на оставшегося охранника и Лузуге, расположившихся перед ней в конфигурации стоя-сидя-собранно и пребывавших в таком замысловатом положении до тех пор, пока не вернулся первый охранник. Он коснулся Лузуге, задев его руку каким-то волнообразным движением — Лузуге, в свою очередь, кивнул ему и направился к стене. Он стёр её первоначальное приветствие и просьбу о встрече, написав: СЛЕДУЙТЕ.
Тефве, не мешкая, направилась за ним по темному, холодному, постепенно изгибающемуся коридору в задней части комплекса. Если каверна и имела искусственное происхождение, то судить о том ныне было практически невозможно: уродливые красноватые наросты на стенах, как будто доносившие облик каких-то диковинных отталкивающих существ, опутывали тесное пространство плотными осклизлыми слоями, накапливавшимися здесь, по всей вероятности, не одно тысячелетие. Почти в самом конце брезжила дверь из массивных деревянных досок, не то влажных, не то пропитанных смолистым составом. Складчатый, следовавший всё время впереди, толкнул дверь, жестом пригласив Тефве войти.
Сразу же она очутилась в открытой келье с захватывающим видом на гору Джаманатрус. Впереди пролегала низкая стена, высотой примерно по колено. В келье не было ничего, кроме небольшого деревянного комода в углу и грубого деревянного стула посередине, на котором сидел человек в темной одежде. Келья, как ей вскоре стало ясно, имела форму, максимально увеличивающую объем Звука — задняя стена прогибалась, а углы присутствовали только на уровне пола. В верхней части стены изгибались навстречу друг другу, образуя арки, соединявшиеся в неглубокий купол.
Мужчина в темной мантии слегка повернулся к ней корпусом, так, что она смогла разглядеть его лицо. Он был похож на КьиРиа, но казался меньше, словно высушенным до самой своей сути. Кожа на лице, руках и ногах имела темно-красно-коричневый оттенок, похожая на котловую накипь. На нём были темные очки без стёкол с реечными полуоткрытыми жалюзями. Тефве не знала, как приветствовать хозяина кельи, поэтому оставила выбор за ним — КьиРиа никогда не отличался склонностью к физическим приветствиям, даже когда им случалось быть вместе. Если бы он подошел к ней, они могли бы обнять друг друга, но такого жеста с его стороны не последовало.
Она видела, как шевелится его рот, но ничего не слышала из-за огромного, обволакивающего всё звука. Грохот заполнял келью, словно божество, кричащее
Тефве слегка кивнула, хотя на самом деле человек в этот момент не смотрел на нее. Он потянулся в сторону, взяв лежащий на полу шнур и потянув за него. В келье тотчас стало темнеть, а на единственное открытое окно надвинулась какая-то пелена, похожая на штору. Шум немного уменьшился. Тогда хозяин встал и подошел к окну сбоку, задвинув тяжелую деревянную двухстворчатую ставню, мельком кивнув ей. Тефве, поняв, что от неё требуется, сделала то же самое с другой стороны. Теперь внутри было почти совершенно темно. Зрение Тефве переключилось на работу в инфракрасном спектре. Звук поутих, став приглушённым, но уменьшился не так сильно, как свет. Он все еще насыщал воздух глубокими, звонкими и длинными нотами, но когда обитатель кельи вставил толстый деревянный засов меж двумя ставнями, фиксируя их, она услышала лязг, осознав, что впервые за последнее время слышит посторонний звук. Её уши немного расслабились.
Человек снова устроился на своём грубом сиденье. Она присела у низкой стены напротив него, под ставнями. Сначала она подумала, что он вообще не намерен смотреть на неё, глядя куда-то поверх её головы, словно ища что-то на стенах, но потом он вдруг опустил голову.
— Итак, Тефве, — неожиданно начал он, произнеся это на марейне и голос его едва не сорвался на крик. Он тут же кашлянул, прочистив горло, и начал снова, голос стал громче и увереннее.
— Итак, Тефве, позволь мне угадать. Ты просто случайно оказалась поблизости?
— Привет, Нгароэ. Рада снова тебя видеть. Как ты?
— Я в порядке. — Он улыбнулся. Ей было трудно разглядеть выражение его лица за шторами очков, но она решила, что улыбка искренняя. — А ты?
— Тоже не плохо, хотя и не просто. — Она оглядела голую маленькую келью. — Чем ты здесь занимаешься, Нгароэ?
Его брови слегка приподнялись.
— Разве это не очевидно? — мягко спросил он. — Я слушаю.
— Слушаешь?
— Да. И это… это всё, что я делаю. Я сижу здесь и… — сказал он, улыбаясь — его улыбка, как подумала Тефве, самое искреннее и обезоруживающее из всего, что она могла вспомнить об этом человеке, — …слово "слушать" не совсем верное. Я сижу здесь и… впитываю Звук. Он становится частью меня, я становлюсь частью его. Это… таинство, блаженство, ошеломляющее откровение. Я… перенесен им, Тефве. В иную сферу. Местные жители здесь относятся к этому как к религиозному опыту. Я, конечно, далёк от такого восприятия, но все равно утверждаю, что для меня это так же важно, как и для них. Так же… глубоко. — Он слегка рассмеялся. — Тебе повезло, знаешь ли. Потому что это состояние приходит и уходит. И сейчас я, как спящий, нахожусь в самой поверхностной стадии сна, поэтому могу выйти из транса, чтобы послушать и поговорить с тобой. Я… я почти рад перерыву. Но ещё неделя, и я откажусь разговаривать с кем-либо, независимо от того, кто это может быть, из каких далей приехал или как срочно ему нужно меня видеть, а через две недели я буду настолько поглощён, что не смогу даже признать присутствие одного из помощников, пришедших сказать, что у меня посетитель. Вот тогда им придется кормить меня водой с губки и пытаться заставить проглотить крошки еды. — Он снова улыбнулся своей блаженной улыбкой. — Но ты сказала, что у тебя всё не просто. О чём ты говорила?
— Не просто, потому что в каком-то смысле меня здесь нет, Нгароэ, — сказала Тефве. — Я все еще хранюсь — технически — на корабле под названием "Вы Называете Это Чистым?", который сейчас находится далеко-далеко отсюда. То, что ты видишь перед собой, — копия. Я ощущаю себя в данный момент полностью собой, но на самом деле я воплощена в пустом корпусе корабля, соответствующим образом настроенном.
— Хм. Так, дай-ка подумать… Думаю, только Хассипура знал, где я спрятался на этот раз. Ты была у него?