Водородная Соната

Бэнкс Иэн М.

— Да. Он всё ещё строит комплексы песчаных потоков на забытой жизнью равнине посреди пустыни на орбитале под названием Дибальдипен — с виду бесплодной пустоши, чьи проектировщики делают вид, что она выглядит естественной, хотя на самом деле является результатом излишне искусного моделирования погодных условий, чего они втайне стыдятся. — Она сделала паузу. — …Тогда я была в другом скопированном теле. Но ощущения расподобленности нет. Напротив, кажется, будто это я ехала через пустыню, чтобы поговорить со своенравной

машиной, кстати, передающей тебе привет. — Она пожала плечами. — Хассипура был искренним и неироничным, насколько я могу судить.

КьиРиа улыбнулся.

— Да, я навещал его там, — сказал он. — Хонн, Дибальдипен. Мир песка и пыли… Хм… Но, как бы ни было, а мне интересно знать, что же вызвало такое распространение Тефвей? — спросил он.

— О, у нас происходит нечто необычное. И я бы даже сказала, неладное. То, из за чего они хотят, чтобы я спросила тебя кое о чем.

— Кто это "они"?

— Довольно стандартный конклав кораблей, пытающихся справиться с последним разрастающимся ЧП.

— Секция Контакта?

— Не совсем. Хотя некоторые корабли, связанные с СК, помогли мне добраться до Хассипуры, а теперь и до тебя.

— Я должен быть встревожен или польщен?

— Польщен.

— Хассипура сказал тебе, где я… добровольно?

— Да.

— И насколько легко было убедить его?

— Потребовалось время, но в основном это было просто проявление уважения, которое, по его мнению, ему причитается. Этот дрон требует определенной церемониальности в делах.

КьиРиа снова улыбнулся и кивнул.

— И ты оставила его в полной мере функционирующим?

— Конечно. Тем более, у него все ещё на удивление много амбиций в отношении своего унылого хобби.

— Итак, что тебе от меня нужно?

— Нам нужно, чтобы ты кое-что подтвердил или опроверг. Это займет некоторое время, чтобы объяснить.

— У меня есть время. А у тебя?

— Да. Дело касается Гзилта.

— Ах-ха!

— Они идут к Возвышению.

— Я знаю. И верю, что все пройдет гладко.

— Хорошо, что ты знаешь — сказала она и поведала ему всё, что знала сама.

Он сидел и слушал, время от времени кивая.

— Итак, — сказала Тефве, — Зихдрен Ремнантеры, похоже, думают, что ты сможешь подтвердить то, о чём говорится в послании высших зихдренов: Книга Истины — ложь, часть эксперимента по прикладной практической теологии или нечто в этом роде. И нас — Культуру — попросили помочь Ремнантерам с этим делом, плюс у нас есть своего рода обязательство перед Гзилтом.

— И насколько это может изменить ситуацию? — спросил КьиРиа с оттенком уныния. — Узнать правду — если это, конечно, правда?

Тефве пожала плечами.

— Не знаю, Нгароэ. И я не уверена, что кто-то знает. Но мы не можем просто так отойти в сторону. Думаю, правду всегда нужно искать. Я помогаю в этой безумной погоне, а у тебя есть ответ или

часть ответа. Если ты помнишь… Ты помнишь?

Он просто сидел и молча улыбался ей. Снаружи доносился звук — огромная потусторонняя симфония бессмысленности по-прежнему наполняла маленькую, тёмную, как ночь, келью.

Тефве поняла, что у неё немного болит горло из-за того, что ей приходилось долго повышать голос. Прочистив его, она заговорила вновь:

— Ты говорил мне как-то, что ничего не забыл, что всё помнишь — всё это хранится в тебе, умножается, в исчерпывающих, ужасных, скучных, болезненных деталях. Деталях — ужасающих своей постылой банальностью. — Она сделала паузу, чтобы дать ему время ответить, но он все ещё молчал. — Было бы хорошо узнать, что ты знаешь обо всем происходящем, Нгароэ. Мне казалось, ты всегда относился к гзилтам по особенному. Это могло бы помочь им понять, разобраться, наконец, где правда, а где ложь. — Она снова сделала паузу, но он продолжал молчать. — Даже если мы узнаем что-то такое, чего им лучше не знать, по крайней мере, мы будем знать. И у нас будет выбор.

— Но кто мы для них, чтобы делать такой выбор?

— Их друзья.

— Правда?

— У Культуры нет эгоистических интересов, Нгарое, — сказала она, боясь вздохнуть, хотя и сомневалась, что он её услышит. Она почувствовала, что они понемногу начинают возвращаться к тем спорам, что были у них много веков назад. Тогда они неизменно заканчивались безрезультатно — если, конечно, не считать результатом взаимное раздражение, — и ей представлялось маловероятным, что в этот раз будет иначе.

Вид КьиРиа свидетельствовал о том, что слова её не прозвучали сколько-нибудь убедительно. Брови отшельника поднялись.

— Культура заинтересована во всем, к чему прикасается, — сказал он. — Мне казалось, мы когда-то договорились, по крайней мере, об этом.

— Может быть, и так, но никакого эгоистического интереса здесь нет. Мы просто хотим поступить правильно по отношению к тем, кто нам исторически близок.

— О, это старое оправдание.

— Может, хватит? — Она чувствовала, что снова начинает злиться на него, что едва ли могло помочь ей сейчас. — Это не оправдание. Это правда.

— Односторонняя правда…, - начал он.

— О, черт, — не выдержала она, отводя взгляд и скрещивая руки. "Ну вот, началось…" Она оглянулась, когда поняла, что он смеется.

— Что? — потребовала она.

— Я не могу помочь тебе, Тефве, — сказал он ей, глядя теперь куда-то вниз.

— Что? Почему?

— Просто не могу. — Он потянулся к боковой стенке кресла, нащупал там шнур и принялся дергать за него. Она услышала, как звукопоглошающая штора начала подниматься. Звук хлынул обратно в помещение, заполняя его, как лавина, ворвавшаяся в келью за мгновение до того, как та будет полностью сметена.