Водоворот времен
Шрифт:
– Не знал, что цех магов пошел в ученики к цеху негоциантов, - покачал головой дядюшка Бауз. Грустная улыбка промелькнула на его лице.
– Ричард, если ты...
– А для друзей у нас всегда найдется помощь. Лекарство, - Манфред произнес последнее слово с особым нажимом.
Ричард переводил взгляд с Бауза на Манфреда и обратно. Оба молчали. Парень уже готов был ответить, но всхлипнул малыш. Окен проглотил рвавшийся ответ. Левая бровь Манфреда едва заметно дернулась. Бауз все внимание перевел на малыша.
– Мне надо подумать, - только и смог выдавить
Даже в отсветах печи было видно, как раскраснелся Окен. Такого сложного выбора раньше у него не было. Но вот он нашелся, что спросить:
– А почему я?
– Правильный вопрос. Его, к сожалению, редко задают, - улыбнулся Красное перо (сейчас он больше походил на веселого торговца шутихами, чем донельзя серьезного учителя магов).
– Летом ты показал, что в твоей крови магия. Ты урожденный маг.
Рот у Ричарда, да так быстро и сильно, что аж зубы клацнули. Он замахал головой, отказываясь в это верить.
– Рик, он бы не пришел к нам, не будь это правдой, - наконец вступила в разговор тетушка Сю. Весь остальной разговор она хранила молчание.
– Думай, парень, думай. Ты придешь к правильному выбору. А мне и так нужно сходить за лекарством. В конце концов, я же не ношу такие вещи в кошельке, - Манфред.
Он снова более походил на строгого и безжалостного мага, чем весельчака - торговца. Багровые отсветы ложились на его бледное (в полумраке) лицо, отчего становилось жутко.
– Я вернусь с четвертым колоколом. Ответ должен быть готов, - Манфред кивнул и в три-четыре шага покинул дом.
Повисло молчание.
– Пойдемте все спать. Сегодня был трудный день, - произнес Бауз. - Важные решения надо на свежую голову принимать.
– А что будет, если я останусь здесь?
– вдруг спросил Ричард, когда они уже поднялись в комнаты. Он не обращал этот вопрос ни к кому конкретно.
– Значит, у нас будет новый ученик, - ответил Бауз.
– Но малыш...Понимаешь...Я хотел бы, чтобы ты дал правильный ответ. Лекарство...очень ему нужно. Очень. Но, боюсь, что уже ничего ему не поможет.
Дверь за Баузом закрылась.
Малыши снова начали приставать к Ричарду с расспросами, но сил у него не было.
– Представляешь! У меня кузен - маг! Вот это да! Вот расскажу! Если кто обидит, сразу позову! И бац! Клац! Нету гада!
– Бено оказался единственным, кто был искренне рад перспективе Ричарда пойти в маги. Ивета и Лиун хранили молчание. Только глазками - хлоп-хлоп.
Эти хлоп-хлоп Ричарду снились всю ночь. Вместе с клацем, конечно же.
Проснулся он задолго до рассвета, и понял, что почти не спал. Все вокруг было темно. Бено ворочался во сне: слышался шелест его одеяльца. Иногда во сне кузен что-то бубнил, непонятное, но веселое.
– Счастливчик Бено, - прошептал Ричард и уставился в потолок.
Он думал обо всем и ни о чем. А в голове его попеременно возникали два образа. Грозный, окруженный пламенем, высокий и гордый человек. Почему-то он походил на Манфреда Клоса, только очень надменного. А вторым был Бауз, только толще и улыбчивее. Он корпел над тестом, окруженный
А вот теперь пришел Бауз, самый настоящий дядюшка Бауз, худой как жердь. Одной рукой обнимал тетушку Сю, а другой...Другой опирался на могильный камень.
Ричард рванулся вперед и вверх. Только сейчас он понял, что это ему приснилось. Но это был так реально! Словно бы сам Окен стоял позади и толстого Бауза, и Бауза посещающего могилу, и возле одинокого Манфреда.
Бено продолжал бубнить во сне, но потом перестал. Близился рассвет: Ричард это чувствовал. Стала болеть голова. Нужно было решать.
Еще до того, как первые лучи солнца показались из-за крыш, Ричард был на улице. Окен сжался: было холодно. В сердце или на улице, точно он не знал. А еще было безлюдно. Даже нищие еще не проснулись. Им заниматься ремеслом ближе к полудню, когда улочки будут полны сердобольными горожанами. Ричарда это уже понял: он не раз наблюдал за просящими милостыню на городской площади. Когда рядом проходил богач, они тянули умоляюще руки. А чуть пропадал, плевались: мало подал! Нужно больше.
– А свой цех у них есть, интересно?
– сам у себя спросил Ричард. Ответ его перестал интересовать через мгновение, едва парень переключил внимание на небо.
Оно порозовело. Там, среди стальных небес, летели птицы. Ричард улыбнулся, наблюдая за их полетом. Может, и ему так? Мама рассказывала, что птицы летают далеко за пределы Двенадцатиградья, но Ричарду не верилось. А вдруг там ничего нет?
– Мам, а вдруг там ничего нет?
– спросил он, когда мама закрыла Ту-Самую.
– Где, мой милый?
– голос ее был теплый...
Лицо! Он начал забывать ее лицо!
А вот теперь похолодело в сердце. Ричард сел на пороге, закрыв лицо руками. Ему было страшно, очень страшно. А еще - он ненавидел себя. Как можно забывать? Просто даже начать забывать? Из-за этого он не смог сдержать слез. Он хотел быть сильным, как папа, но - ведь он не папа... Надо стать сильным, и...Сильным...И еще- спасать людей. Ричард снова посмотрел на небо. Птицы улетели. Небо стало чуть светлее.
– Может, и я за ними? А вдруг я тоже смогу летать среди облаков?
И тут он вспомнил строчку из Той-Самой. Там рассказывалось о том, как земля выглядит, если глядеть с неба. До чего было красиво!
Вот почему люди не птицы...
Ричарду бы сейчас улететь, далеко-далеко, и не выбирать...Ничего не выбирать...
– Доброе утро, - Ричард подскочил: он не услышал, как подошел Бауз.
Дядюшка сел рядом с ним на пороге. Конечно, пришлось потесниться, но что делать.
– Я всегда знал: мне быть пекарем. Мой отец владел этой пекарней, а до него - дед. И отец деда владел пекарней. И отец отца деда. Правда, другой пекарней. Поменьше. За городом. У меня куда больше! И лучше! И хлеб в самом городском совете покупают!
– Бауз улыбался при этих словах.