Водоворот времен
Шрифт:
– И да, возьми!
– дядюшка Бауз прямо-таки заставил гостя взять две буханки ароматного хлеба.
– Спасибо!
Интендант коротко кивнул и отправился дальше по делам.
Несколько дней подряд Ричард приходил на площадь у городского совета. Ветер, здесь гулявши, становился с каждым разом все холоднее и холоднее. Даже забытый герой уже не спасал: наоборот, от его плаща тянуло холодом. Солнечные лучи уже почти не прогревали его каменной плоти.
На душе у Ричарда было гадко. Да, малыш Жак шел на поправку, но... но книга не приближалась. Конечно,
Наконец, на исходе четвертого дня Пастуро появился. Настроение у него было приподнятое: он даже напевал какую-то задорную песенку под нос. На этот раз он несколько преобразился: разжился теплой шапкой, надвинув на лоб. Но по неизменному поношенному плащу легко было его узнать издалека.
– У Большого канала такой холод, скажу тебе, мой юный друг!
– вместо приветствия произнес Пастуро.
– Ну что, ты чувствуешь, что тебя зовут великие свершения?
– Э...да, - только и успел произнести, как Пастуро жестом увлек его в переулки.
Знакомец подошел к куче тряпья, - и достал все те же крюк и моток веревки.
– Подготовим охотничьи снасти!
– улыбнулся он, сваливая веревку в протянутые руки Ричарда.
– И за мной! Нас ждут великие дела!
Двигался он так быстро, что Окен несколько раз отставал. Заметив это, Пастуро ненадолго останавливался, чтобы вскоре снова перейти на быстрый, размашистый шаг.
– Вот за это я люблю город!
– произнес Пастуро, когда в одном из переулков показались набережная и бесчисленные корабли.
– Сколько бы не было гадости в твоей жизни, можно прийти сюда - и сердце поет! Слышишь?
Ричард слышал только бурчание желудка: он скучал по прекрасному хлебу, который дядюшка Буаз испек на маленький праздник в честь выздоровления. До чего вкусный! Ричард мечтал однажды испечь такой же. Нет, - еще вкуснее!
– Я обнаружил богатое на товар, - Пастуро сделал особое ударение на последнем слове, - местечко. Но тебе придется потрудиться.
– Но за...
– начал было Ричард, но снова Пастуро его прервал.
– И конечно, твоя доля будет выше. Больше работы - щедрее награда, - потряс крюком Пастуро. - А теперь - сохраняй тишину. Мы приближаемся, нельзя их спугнуть!
И точно. Очередной переулок вывел их на пятачок, упиравшийся в глухой забор. Состояние его было лучше, но зато какой громкий визг оттуда раздавался!
– Слышишь?
– громким шепотом произнес Пастуро, подав знак Ричарду остановиться.
– Так звучит еда, пиво...
– И книги, - успел вставить Ричард, уже мечтая о двух лефах.
– Ну да, да, и книги, - быстро добавил Пастуро.
– Да что угодно. Там их не меньше трех! А теперь слушай, что надо сделать.
Ричард даже вздохнуть боялся, чтобы не пропустить ни одного слова Пастуро.
Тот улыбался, радуясь сообразительности помощника.
– Так вот. Ты должен перелезть через забор. Вон там, - Пастуро махнул влево.
Ричард пригляделся.
– Калитка. Она открывается изнутри, и...
Ричард засомневался.
– А этот дом точно заброшен? Вдруг это хозяйские свиньи, и тогда...
– Окен боялся, что книга все отдалялась и отдалялась от него.
А тем более, он помнил, как отец отлупил его (в первый и в последний раз в жизни), когда сосед пожаловался за кражу яблок. Ох и тяжко было сидеть! Ричард мучился неделю, никак не меньше!
Вдруг дядя Буаз возьмется его учить уму-разуму: папа так и говорил - "уму-разуму научу" - когда пользовал Ричарда хворостиной. Чуть пониже спины заболело, в память о произошедшем.
– Нельзя брать чужое, - спешно добавил Окен.
– Как ты только мог подумать такое?
– внезапно Пастуро даже наклонился к Ричарду, чтобы глаза их оказались на одном уровне.
– В этом городе нет никого, кто сильнее уважал бы правила! Никакого наказания тебе не грозит, уверяю! Но, конечно, - тут Пастуро прищурился, - ежели ты струсил...или тебе больше не нужна книга...
Ричард похолодел. Больше не нужна Та-Самая? Боится?
– Я ничего не боюсь! Я уже больше ничего не боюсь!
– гордо вскинул голову Ричард.
– Вот слова не мальчика, но мужа!
– одобрительно закивал Пастуро.
– Истинного мужа! Хорошо. Так вот. Ты откроешь калитку, и погонишь всех свиней, которые там есть, через нее. А остальное - мое дело. Начинаем. И не шуми...Спугнешь...
– Пастуро на мгновение замолчал.
– Свиней спугнешь. Гоняйся потом за ними! Завизжат! Зачем это нам?
Ричард кивнул: мол, незачем.
Дома он и не через такие заборы перелазил. А уж как весело было карабкаться на Дуб, самый-самый высокий! Его нижние ветки были еще выше, чем этот забор.
А тем более, кладка его была старая. То тут, то там виднелись искрошенные кирпичи, проемы, углубления. Передав моток Пастуро, Ричард примерился к стене. Он начал было забираться, но здоровенный кусок кирпича под его ногой обвалился. В следующую попытку Ричард был осторожнее. Он вздохнул - а выдохну уже на той стороне.
Дворик и вправду был заполнен свиньями. Их здесь было не меньше десятка, и до чего же здоровых! Они занимали все расстояние между стеной и домиком. Последний и впрямь выглядел покинутым. В окнах ни единого огонька. Да и сами окна не были даже бычьими пузырями затянуты. Ох и холодно же там должно было быть! Комнат нельзя было никак разглядеть: из-за вечерней темени окна выглядели черным провалами. В общем-то, они таковыми и были. Ричард медленно стал двигаться мимо свиньи, разлегшейся в луже. Окен старался не шуметь, но животные все равно обратили на него внимание: все подняли морды, за исключением облюбовавшей лужу. Ох и злющими они казались в полумраке! У Ричарда даже мурашки по коже забегали. Самая здоровая из свиней сделал шаг к Ричарду. Еще. Окен вдруг вспомнил рассказ мамы о том, как несколько лет назад вот такие же свиньи съели малыша. Их потом казнили...но...А вдруг свинья его сейчас начнет есть?