Водоворот

Беляев Всеволод

Кондрат смотрел на односельчан, улыбаясь.

– Чего замолчал? Дальше, дальше давай! – крикнули ему.

Кондрат стал читать дальше. Не всё понимали мужики. Немного погрустнели, когда он прочитал об обязательной барщине. И совсем уже призадумались, когда услышали, что землю, на которой всегда работали, надо будет теперь выкупать, и пока не выкупят, ничего для них не изменится.

– То есть раньше просто работали, а теперь за это ещё и деньги плати? – подытожил кто-то.

Кондрат дочитал. Мужики пошумели и решили дождаться начальства, чтобы получить разъяснения. Разошлись возбуждённые, с разговорами о том,

что здесь что-то нечисто, что манифест, должно быть, поддельный.

Через несколько дней приехал управляющий. Да не один, с урядником и солдатами! Опять все бросили работу, собрались. И Кондрат, которому тоже было интересно, что же будет дальше, увязался с отцом. И тут-то управляющий доходчиво объяснил, что никакой земли крестьяне не получат. Все, что у них есть, принадлежит или барину, или казне, и если они хотят дальше пользоваться своим хозяйством и своей землёй, то должны их выкупить. Выкупать можно постепенно, год за годом отдавая заработок. При этом барщина и оброк не отменяются. Кто какие повинности отрабатывал, тот должен и дальше их отрабатывать. Кто платил оброк, тот продолжает его платить. И сверх этого – выкупать свой надел. А кто не хочет – тот свободен. Может отправляться на все четыре стороны. В соответствии с государевым указом в определённые в положениях сроки можно будет оставить своё хозяйство, свой дом и искать счастья в любом месте.

– А ежели я не буду выкупать свой надел? – спросил тятя.

– Ну тогда и работать на нём не будешь, – ответил управляющий. – Работников и без тебя найдём.

Мужики зароптали.

– Это что же, раньше только работали на барина, а теперь, ежели хочешь работать, за это ещё заплатить надо?!

– Таков государев указ, – пожал плечами управляющий. – А кому не нравится, те могут и не работать. Хоть милостыню идите просить.

– Ах, ты!.. Самого тебя отправить милостыню просить!

– Но-но! – Выдвинулся вперёд урядник. – Кто там такой смелый? Давно розгами не получали?

За ним молча стояли солдаты. Они, хоть из своих, из мужиков, но люди подневольные. Прикажут – не то что розгами, и стрелять начнут.

Ропот продолжался, но без криков.

– Ну вот тебе бабушка и Юрьев день, – сказал отец Кондрату. – Пошли, чего зря мёрзнуть!

И Кондрат понял, что вместо радостного долгожданного события произошёл какой-то обман.

Управляющий с урядником и солдатами уехал. Мужики ещё некоторое время потолкались, повозмущались и тоже разошлись. И, делать нечего, взялись, как прежде, за свою работу. Потом, правда, в благодарность за эдакую свободу, по округе спалили несколько усадеб. Но со временем всё улеглось. Самых несогласных отправили в Сибирь, а остальные затянули потуже пояса и продолжали пахать и сеять. И сетовали: работали бы, как раньше, так ведь нет! Кому-то захотелось и им в карман руку засунуть. Объявили как реформу, как благо, как освобождение от крепости, а на деле начали вымогать последнее. И какая сволочь это придумала?! Кто-нибудь из министров. Или помещики, сговорившись, подменили манифест? А Государь-то и не знает… Или знает?..

Прошло время, и только начали привыкать к новому положению дел, как появилось новое веяние. От мужицких наделов стали отрезать куски земли, без которых обойтись в хозяйстве было невозможно. Водопой для скотины отрезали, выход на дорогу. И за выкуп этих отрезков спрашивали втридорога.

Мужики

возмущались, понимали, что это грабёж, но сделать ничего не могли. Нищали, часто разорялись и шли по дорогам в поисках случайного заработка. Некоторым удавалось переехать в города и устроиться там на заводы и фабрики.

Так государство проводило передовую реформу, решало вопрос с недостатком рабочих рук в городах, уменьшало количество "лишних" крестьян и делало Россию передовой промышленной державой.

А обещанные землю и волю, что, впрочем, было для них одно и то же, крестьяне так и не получили.

Кондрат рос и помогал отцу в хозяйстве, как мог. Помнил о том, что есть где-то чудесные земли и совсем другая жизнь, и от этого чувствовал безысходность своего существования. Рвалась душа, а деться было некуда. Пытался у отца спрашивать: мол, как же так, мы работаем, растим хлеб, с рождения живём на этой земле, а богатеет кто-то другой? А мы, сколь ни бьёмся, всё в лаптях ходим. Отчего так?

– Так устроен мир, – отвечал отец. – Богу – богово, а кесарю – кесарево!

Не согласен был с этим Кондрат, пытался с отцом спорить, говорил, что это нечестно, несправедливо, но большего добиться от него не мог.

Время шло. Кондрат стал вдвое шире в плечах своего родителя. А отец, наоборот, как-то ослабел, в полную силу работать не мог и, похоже, не хотел. Ходил в Трёхсвятскую церковь, пропадал там. Участвовал в службах, а потом подолгу сидел на паперти, грелся на солнышке и о чём-то думал. Хозяйство их потихоньку хирело.

Однажды отец сказал Кондрату:

– Нечего тебе здесь делать, не дождаться нам ни барской, ни царской милости. Ступай-ка ты, Кондратушка, в Нижний. Теперь многие туда идут. Ты грамотный, молодой, сильный. Не пропадёшь, найдёшь себе работу, устроишься как-нибудь. А там, глядишь, и в люди выбьешься. А я здесь справлюсь. Мне одному много ли надо?..

И Кондрат, окинув взглядом тоскливое их хозяйство, собрал котомку, попрощался с отцом и, закатав повыше штаны, чтобы не пачкать в пыли, босяком отправился в Нижний Новгород искать своего счастья.

4

Много таких вот ходоков на Руси стало, которые не сдюжили царской милости и шли искать счастья в города. Разные люди на большой дороге встречались, но больше всего было обнищавших крестьян, бросивших хозяйство и семьи и мечтавших в городе найти хоть какой-нибудь заработок. Кому-то удавалось устроиться и начать новую жизнь, кому-то нет.

По дороге Кондрат прибился к одним горемыкам. Тоже шли в Нижний в надежде найти там работу. Слушал, что они говорят, мотал на ус.

Вскоре он узнал, что в городе уже полно всякого безработного люда. Кому нужен мужик от сохи? На заводе к станку его не поставишь, сперва научить надо.

Кондрат сделал вывод, что за своё счастье ему придётся много работать локтями, раздвигая других. И ещё он узнал, что лучше всего ему для начала попытать счастья на причалах, где грузят баржи. Влиться там в какую-нибудь артель, начать работать, освоиться. А потом, глядишь, и ещё что-нибудь подвернётся.

На шестой день, к вечеру, отмахав больше двухсот вёрст, пришли в город. Прошли заставу, и спутники Кондрата направились на Нижний Базар, где находилась знакомая кому-то ночлежка.