Воды любви (сборник)

Лорченков Владимир Владимирович

За дровами послышался смех, потом снова стон. Девушка кричала.

– Идите сюда… все… берите меня… – кричала она.

Мужчины покачали головами.

– Ну и мир… – сказал красавец задумчиво.

– Чтобы спать с кем захочется, приходится умирать, – сказал он.

– Бедная девочка, – сказал он.

Шарлиз Терон снова покричала, но за поленицу так никто больше и не пошел. А потом оттуда

появился подросток, и сел у огня. Сказал:

– Клево я ее отдрючил… если ей в одном месте на живот нажать, – сказал он.

– То она так кончила… – сказал он.

– А ведь обещал не трындеть, – сказала девушка, присаживаясь к огню.

– Мужчины, – сказала она.

Бен Ладен подкинул еще пару дров. Сказал:

– Ну, а вы? – сказал он красавцу.

– А я князь, – сказал он.

– В рот те, – сказала критик.

– Милославский или Таврический? – сказала она.

– Тьмы, – сказал красавец просто.

– Есть и другой титул, – сказал он успокаивающе шарахнувшемуся готу.

– Князь мира сего, – сказал он.

– Звучит лучше, да и отражает точнее, – сказал он.

– Хотя, по сути, одно и то же, – сказал он.

– Мир сей и есть тьма, – сказал он.

Бен Ладен сказал:

– Ну и что же с нами со всеми теперь будет? – сказал он.

– В ад на ха спустимся, – сказала критик, давясь яйцом.

– Любезная, да вы на себя взгляните, – сказал красавец.

– Вы и так уже в нем… с рождения, – сказал он.

– Куда вас еще вести-то, – сказал он.

– А мы? – сказала Шарлиз Терон.

– А я не знаю, – сказал красавец просто.

– Я князь мира сего, – сказал он.

– А вы уже… того, – сказал он.

– Тю-тю, воркутю, – сказал он.

Подросток засмеялся.

– То есть, за нами всеми сейчас придет Бог, – уточнила девушка.

– Трудно сказать, – сказал красавец.

– Последний раз мы виделись при обстоятельствах, не побуждающих желания увидеться вновь, – сказал он.

– И это было очень, очень давно, – сказал он.

Посмотрел задумчиво в небо, усыпанное яркими звездами. Вздохнул. Поднялся. Сказал:

– Буду откровенен, мне пора, – сказал он.

– Было очень приятно познакомиться, – сказал он.

– А я вовсе не лесба! – сказала критик.

– А можно мне с вами,

ассистентом, – сказал юный гот.

– Я и не кончила, просто подбодрила мальчишку, – сказал Шарлиз Терон.

– Боюсь, насчет небоскребов меня не так поняли, – сказал Бен Ладен.

– Спасибо, спасибо за откровенность, друзья, – сказал князь.

Разулся и, осторожно ступая босыми ногами по мокрой от ночного тумана траве, ушел в темноту. Мужчины и девушка уселись вокруг костра и стали глядеть в пламя.

…ночью три звезды скользнули с небосклона на Землю. Покатились, светящиеся, по скалам, и упали к ногам девятилетнего рабочего алмазной шахты «Де Бирс». Мальчик попробовал было спрятать один из камней во рту, но охранник на вершине карьера заметил, и, без предупреждения, выстрелил. Сидевшим у костра пришлось потесниться.

Там где волки

Прямо передо мной сидел важный индеец в шикарном головном уборе. Шикарном для гуся, я имею в виду. Или кто у них там летает взад-вперед в пору миграций? Много красивых перьев почти скрывали лицо мужчины, но было видно, что он в летах. И он был так похож на индейца, что у меня почти и сомнений-то не осталось, что он ненастоящий. Югослав, наверное, подумал я. Мужчина кашлянул смущенно, и сказал по-сербски.

– Значит, так, – сказал он.

– У тебя за плечом сидят два волка, – сказал он.

– Какие, Гойко Митич и Иосиф Броз Тито? – сказал я.

– Они ведут свою вечную борьбу, – сказал он, не обращая на меня внимания.

– Один волк есть глупость, алчность, высокомерие, ненависть, – сказал он.

– Другой есть добро, терпение, любовь, внимание, – сказал он.

– Какой же из них побеждает, – сказал он.

– Ну, я полагаю… – стал было отвечать я.

– А тот, – сказал он.

– Которого ты кормишь, – сказал он.

Замолчал. Наклонился вперед, к огню. Взял уголек и прикурил от него трубку. Я смотрел, как искры от уголька бросились врассыпную в звездное небо. Было во всем этом что-то от уходящей в преисподню мексиканской ночи, что вот-вот заляжет на дно ущелья, уступив дню, беспощадному солнцу, и дикой жаре. Индеец посмотрел на меня внимательно, и сказал: