Военкор
Шрифт:
Насколько мне подсказывает память моего предшественника, это была Лариса Васильева. Журналист-международник, отличница и красавица. Чего только стоят её светлые волосы, буквально переливающиеся в лучах солнца.
Я сел на стул, а Лариса пошла на кухню, виляя бёдрами.
— Тебе как всегда, Лёша? — спросила меня девушка.
— Чай, если не затруднит.
— Конечно, нет, — подмигнула мне Лариса.
Этот жест не остался без внимания Самойлова.
— Ты давай делай чё хотел, и иди работай, —
Невежливо общается лысый чёрт.
— Я тебя забыл спросить, что мне делать, дружище. В корпункте не ты главный, — сказал я, намекая, что старший всей группы «Известий» в Ливане как раз Лариса.
Васильева протянула мне чашку чая и поставила рахат-лукум рядом со мной.
— Спасибо, Ларочка, — поблагодарил я.
Самойлов тут же потянулся к тарелке с восточными сладостями, но получил по руке.
— А чего такого?! — возмутился он.
— Это для гостей.
— Карелин уже почти местный, — проворчал Самойлов.
Я взял один кусок рахат-лукума и пододвинул тарелку к Самойлову.
— Ни в чём себе не отказывай. Телекс в работе у вас? — спросил я.
— На прежнем месте. Только постучи в дверь. Там дежурный злющий сегодня. Техника греется, — ответил мне Самойлов.
Я вышел с кружкой чая в коридор и подошёл к соседней комнате. Дверь была металлическая, выкрашенная серой масляной краской.
Едва я постучал, как изнутри раздалось раздражённое приглашение зайти.
— Советский? — радостно спросил у меня ливанец, сидящий в майке-алкоголичке, подвёрнутых штанах и сланцах.
Дежурным оказался Шариф. Мужик лет сорока, с усами. На груди у него висел советский значок «Дружба народов».
— Привет. У меня срочная передача в Москву.
В комнате было жарко, как в бане. У стены стоял массивный телетайп Siemens T1000. Рядом катушка бумаги, перфолента и бутылка с маслом для барабана. Вентилятор гудел так, что вибрировал пол.
Я достал напечатанный текст статьи. Показал его Шарифу, но он взглянул лишь мельком.
— Пойдёт. Диктуй без тире, точек и кавычек, их система глотает. Воспринимает только слова.
Шариф включил телетайп. Машина дрогнула, щёлкнула и заработала с металлическим дребезгом.
Когда печать закончилась, он выдернул копию и поставил штамп.
Выходя, я слышал, как телетайп ещё щёлкает.
Вернувшись к коллегам, я прислушался к разговорам журналистов «Известий». Самойлов сидел на подоконнике, прикусывал карандаш и смотрел в окно. Лариса возилась с плёнкой у настольной лампы, а Жданов растянулся в кресле.
— Ну что, видели сегодня небо? Как будто его шинковали, — бросил Самойлов не оборачиваясь.
— Я зафиксировал заход на цель. Были рядом с Саброй и Шатилой. И в новостях вещают, что по военным целям били, — ответил Жданов.
— Видели мы, как они бьют по «военным»
Повисла пауза.
— А ты что думаешь, Карелин? — спросил Самойлов.
— Думаю, мы ещё не все осознали, насколько всё глубоко зайдёт. Я лично заснял танковые колонны Израиля ещё несколько дней назад за границей Ливана. Сейчас эти танки в районе Джезина, а Голанские высоты сирийцам, думаю, придётся оставить.
— Голаны? Интересно куда миротворцы ООН подевались. Сбежали поджав хвост поди, — спросил Жданов.
Мы разговаривали ещё около часа. Я поблагодарил ребят за помощь и вышел из корпункта.
— Лёша, подожди, — догнала меня Лариса.
— Что-то случилось? — спросил я, всматриваясь в её голубые глаза.
— У меня просьба. Давай вместе съездим в район Джезина.
Отчаянная девушка. Сейчас в районе этого города идут самые серьёзные бои.
— Не стоит. Это первое столкновение сирийцев и израильтян. Танки, бронетехника, подразделения коммандос — полный набор. Поверь, это не то, что снять бомбардировку.
— Мне всё равно. Ты делаешь отличный материал, а мы пока только сидим здесь. Поехали. Будет отличный репортаж.
Смотрю на Ларису, и мне сложно её понять. Красивая девушка, которой больше бы подошло ходить по подиуму, чем в каске и бронежилете бегать по Ливану и выезжать на передовую.
— Ни один репортаж не стоит человеческой жизни. Прости, но не нужно ехать в Джезин.
Я попрощался с Ларисой и ушёл из гостиницы.
Войдя в дом, у меня появилось странное чувство. Такое бывает, когда задницей ощущаешь приближение… «жопы». Ну или засады.
Тихо подойдя к квартире, я достал нож и прислушался. Кто-то ходил и скрипел полами. И его шаги приближались. Ещё секунда и он подойдёт к входной двери.
— Ну, Карелин! Опять этот плов! Хоть бы рис для разнообразия сварил, — услышал я ворчание Севы.
Значит, свои. Я открыл дверь и вошёл в квартиру. В прихожую долетал запах плова, который кто-то разогревал на плите.
— Алексей Владимирович, вы нас не ждали, — хлопнул в ладоши Казанов, сидящий в кресле.
— Не ждал, ну а вы припёрлись. Я рад вас видеть, но может, хоть дубликат ключей сделаете. А то всё отмычкой открываете.
Из кухни вышел Сева со сковородкой и в белом фартуке.
— Лёха, тебе надо менять свой рацион. Одним пловом сыт не будешь, — закинул он себе в рот полную ложку.
— Сева, на то он и мой рацион, чтобы он мне нравился. Приятного аппетита.
Я заглянул на кухню. Там стоял бумажный пакет с фруктами, овощами и консервами. Хороший подгон от товарищей. Хотя, они настолько часто приходят, что мы и вместе всё съедим.
— Проходите, Алексей. Поговорим.
— Виталий Иванович, я вообще-то у себя дома.