"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Коля слушал Тихона и вспоминал свою встречу с Лукичом и Платонидой. Тогда - сами полуголодные - они радушно напоили его и Машу молоком. Лукич суетился около трактора, вел бесконечные разговоры о будущей артели. И вот их нет. Они прожили недолгую жизнь, прожили ее в голоде, холоде, бесконечных заботах о хлебе насущном, о полене дров, об одежонке. Потолок в избе - углом вниз. Пол в избе - углом вверх. Всегда больные, золотушные дети - теперь последний сын остался сиротой. Всегда горе, нужда, долгие зимние вечера, бесконечные, выматывающие душу ночи, когда нечем укрыться, а утром нечем разжечь печь. И вот
"Нет им пощады… И не должно быть, - подумал Коля.
– Пусть получат полной мерой, ибо сказано справедливо: "какой мерой меряете - такой и вам отмерено будет"…
– Как знаешь, - Коля повернулся, чтобы уйти.
– Если потом начнутся провалы - я тебя предупредил, на меня не вали!
– Подожди, - Феденька разгладил записку, еще раз прочитал.
– Тут сказано - в десять… Давай так: я пошлю тебя, ты посмотришь…
– А ты скажешь, что я все придумал?
– спокойно возразил Коля.
– Нет уж. Пойдешь со мной.
– Если ты, не дай господь, прав.
– Феденька жалко сморщился и всхлипнул: - Я, Коляча, от разрыва сердца кончусь! Ты меня пожалей! Я Скуластого пошлю, лады?
– Твое дело. Веришь ему - посылай, - нехотя согласился Коля и удивился тому, как неожиданно совпала кличка бандита с тем прозвищем, которое он, Коля, дал ему при первой встрече.
– И второго кого-никого пошлю, - оживился Феденька.
– Если ты, не дай господь, не обмишулился, - вот и выйдет из вас троих трибунал!
– Феденька захохотал.
– Ну, уж вы сами там решайте. А в случае, если ты, не дай господь…
– Завел шарманку, - перебил Коля.
– Как там маруха моя?
– Да ничего, - вздохнул Феденька.
– Еще двоих приложила - ходють с опухшими харями. Зверь она у тебя, не любит людей.
– Если что - я из тебя, блаженный, кирпичей для храма наделаю, - пообещал Коля.
Феденька помахал рукой и скрылся в лесу.
Нужно было придумать, как выманить бандитов на встречу Серафима с Коломийцем.
И Коля придумал. На листе ученической тетради Коломиец по просьбе Коли написал: "Встретимся у вас в 10 вечера. Необходимо обсудить очередное задание. Обеспечьте сохранение интимности". Потом Коля скомкал записку и поджег. На обгорелом обрывке читалось следующее:
"… ретимся у вас в 10… обсудить очередное… сохранен…"
– Представлю записку Феденьке, - сказал Коля.
– Я посмотрю, как он откажется это проверить.
– Согласен, - кивнул Коломиец.
– Он не откажется. Будь начеку.
…Феденька бесновался, выходил из себя и каждые три секунды выдергивал из кобуры наган.
– Не верю!
– вопил он истерично.
– Это ты, Коляча, придумал! Да мало ли какая записка? Серафим? Отец? Нет!!!
Встреча была назначена на десять, и главной
Без четверти десять Коля вышел во двор - его уже ждали Скуластый и Лысый, из руководства банды.
– Веди, - приказал Лысый.
– Из моей комнаты я в горницу дыры провертел, - сказал Коля.
– Все видно и слышно. Занимайте места, я пойду ему скажу, что посланный приходил, Федя меня в лес зачем-то требует…
Все прошло гладко: Скуластый и Лысый уселись у наблюдательных отверстий, Серафим без малейших подозрений отпустил Колю. Пробило десять. Коля осторожно влез в окно своей комнаты и занял место рядом с гостями. Прошло еще пять минут. Внезапно с улицы осторожно постучали в ставень. Серафим удивленно выглянул:
– Кто там?
– Я, - послышался голос Коломийца.
– Откройте, Черный.
Серафим покачнулся, схватился за сердце. Потом заметался по горнице. Коля торжествующе посмотрел на бандитов, те переглянулись в растерянности.
"Только бы он вошел, только бы он успел, пока Серафим не схватился за маузер. В комоде маузер, в верхнем ящике", - лихорадочно соображал Коля.
Коломиец вошел вовремя:
– Одни, как и условились?
Серафим хватал ртом воздух - он был настолько обескуражен, настолько не мог ничего сообразить, что Коля с радостью понял: первый раунд схватки выигран.
– Давайте сразу к делу, Черный, - продолжал между тем Коломпец.
– Сообщение ваше мы получили, это гражданский ваш подвиг, мы считаем, что вы за него заслуживаете всяческой похвалы теперь и снисхождения в будущем. Если вы на самом деле сдадите нам вашу группу, мы гарантируем вам немедленный отъезд за границу, в любую страну по вашему желанию, и даже сохраним вам это, - Коломиец снял икону "Смоленской богоматери", вскрыл тайник и высыпал на скатерть содержимое.
Серафим застонал и повалился на стол лицом вниз. Он пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось, он только мычал.
– Чтобы дать вам возможность легальной деятельности, церковь в Грели решено не закрывать, - сказал Коломиец.
– Ну, хватит!
– пробормотал Лысый.
– Тут и недоумку все ясно.
– Он взвел курок нагана.
– Нет, - повернулся к нему Коля.
– Нет, уважаемый. Поп не верил - мне. Мента пришить велел - мне. Жизнь под пули ставил - мою. А сам кто? Предатель, гнида, ссучившийся поп!
Коля выдернул из-за пояса кольт, с криком ворвался в горницу; он играл, ломал, что называется, комедию, но вдруг в какой-то момент подумал, что этот крик и искаженное лицо - это не комедия, а самая настоящая ненависть.
– Бей продажных! Бей!
У Серафима было узкое, белое, иконописное лицо. Он вяло прикрывал его обеими руками и что-то бормотал - неразборчиво и быстро. Коля выстрелил. Серафима отбросило к столу, он упал на него и остался лежать, раскинув черные рукава рясы, как крылья.
Коломиец рвал застежку кобуры. Она не поддавалась, и тогда Коломиец бросился навстречу Коле, и в этот момент Коля выстрелил второй раз. Коломиец закричал что-то и покатился в угол избы. Коля сгреб драгоценности в карман: