Воин Доброй Удачи

Бэккер Р. Скотт

Чародей, правда, и не ожидал увидеть иного, незанятое место всегда заполняется буйной порослью. Но он также полагал, что они будут подвергаться атакам одного клана шранков за другим и что придется им с Клириком целыми ночами разить их заклинаниями. Их отсутствию могло быть лишь одно объяснение. Акхеймион невольно повернулся на восток – сколько же дней пути отделяет их компанию от… Келлхуса и бездонной воронки, какой был его Великий Поход.

Старику приходят на память давние дни в безводной Гедее, когда они сидели у костерка

вместе с Эсменет и Келлхусом больше двадцати лет назад. И поразится прихоти судьбы, позволившей продвинуться так далеко.

Со скального плато они спустились по остаткам огромной зигзагообразной лестницы. И вскоре оказались вновь на глинистых берегах Аумрис, здесь река, вновь побурев, растеклась широко. Огромные ивы, частью не уступавшие размерами могучим вязам и дубам Косми, выставили из земли свои корни, усеяв речные воды зелеными и золотыми струями листвы. Чем дальше они продвигались, тем сильнее было ощущение странного умиротворения, словно после долгого многовекового сна страна наконец просыпалась, будто только и ждала их прихода.

Их донимали полчища мух.

Той ночью чародей, как всегда, спал и видел сон об ужасе Золотой Комнаты. Стенающая процессия. Рог для потрошения. И цепь, которая тянула его вместе с прочими несчастными вперед.

Ближе. Он подходил все ближе.

Разрушенных ворот Сауглиша достигли на третий вечер. Башни стали холмами, а стены превратились в невысокие гребни, наподобие извилистых дамб Шигека и Айнона.

Но сомнений не было. Пришла уверенность, что цель достигнута.

Взобравшись на гребень, они могли даже разглядеть залитые солнцем деревья на западных склонах Троинима в отдалении: три слившихся в один из-за осыпи обломков холма. Местами виднелись остатки стен в пятнах лишайника. Изъеденной непогодой кирпичной кладки. Торчащих стоймя из заросших развалин каменных останков. Тишина запустения.

Священная Библиотека.

Это казалось невозможным.

Мы нередко воображаем, каково будет достичь цели, к которой так страстно стремимся. Представляем награду за труды и невзгоды, некий окончательный расчет. Акхеймион предполагал, что при виде легендарной твердыни Сохонка должен будет ощущать либо глубокую печаль, либо возмущение. Слезы и смятение.

Но отчего-то эти развалины не вызвали никаких особых чувств.

Теперь кирри. И спать.

Мертвые могли подождать до утра.

Остановились на ночь у самых ворот. Проповеди никакой не прозвучало, слышно было лишь, как ветер завывает в кронах деревьев и клокочущий смех Сарла, прерываемый его бормотанием, то делающимся громче, то затихающим, как нескончаемая невнятица пьянчуги.

– Сокровищщщница! Ха! Да! Только подумайте, ребята! Вот поход так поход! Киампас! Киампас! Хи-хи! Что я говорил…

И так без конца, пока не начало казаться, что среди них кроется и шипит какой-то припавший к земле зверь:

– Сокровищщщница!

Глава 13

Равнины

Истиули

Боги живут эпохами, поэтому они не совсем живые. Поскольку Настоящее ускользает от них, они навсегда раздвоены. И порой ничто не ослепляет душу сильнее, чем боязнь обретения Целостности. Людям стоит помнить об этом, когда они взывают к богам.

Айенсис «Третья Аналитика Людей»

Лето. Новой Империи Год 20-й (4132 Год Бивня),

Верхняя Истиули

Трое суток Сорвил выжидал, узнав о посольстве Нелюдей и Ниоме.

Цоронга отказался даже думать о возможности его отъезда. Хотя он своими глазами видел послов, Наместник продолжал утверждать, что тут кроется лишь очередной коварный план Анасуримборов. И напирал на то, что Сорвил, как нариндар, был предназначен избавить всех от раковой опухоли – аспект-императора.

– Просто подожди немного, – сказал Цоронга. – Богиня обязательно вмешается. Произойдет что-то знаменательное. Какой-то поворот событий задержит тебя здесь, где ты сможешь выполнить свое предназначение. Подожди, сам увидишь.

– А если они знают? – задал наконец Сорвил тревоживший его давно вопрос, высказав вслух ту возможность, которую они сознательно не затрагивали – что Анасуримбор неким образом распознал божественный заговор Ужасной Праматери?

– Не знают.

– Но если…

– Они не знают.

У Цоронги, по наблюдению Сорвила, было завидное свойство свято верить в то, что требовалось ему для душевного спокойствия. Для него самого дело обстояло не так просто: убеждения его и желания связать вместе никак не получалось, как слишком короткие веревки, и в результате узлом становился он сам.

Предвидя очередную бессонную, ночь он снова двинулся через весь лагерь в сваяльский анклав, чтобы задать Серве продуманные заранее вопросы. Но стражники не разрешили ему войти в Житницу, заявив, что Гранд-дама совещается со своим Священным Отцом за горизонтом. Когда же он отказался им поверить, они призвали колдуний, и одна из них, ведьма со жгучим взором, издевательски бросила:

– Успокойся. Скоро наша Гранд-дама начнет швырять тебя, как камушек по воде.

Сорвил в ступоре вернулся к себе в шатер, одновременно обескураженный поворотами судьбы, но и возбужденный до крайности перспективой находиться рядом с дочерью императора так долго.

– Ну что? – с порога воскликнул Цоронга.

– Ты ведь мне брат, верно? – спросил Сорвил, доставая мешочек, который вручил ему Порспариан – или сама богиня. При свете дня он выглядел довольно обычно и неярко, несмотря на вышитые золотом полумесяцы. – Мне нужно, чтобы ты это сохранил.