Воин
Шрифт:
Глаза англичанина широко распахнулись:
– Которого из них?
Кэт ответила, предвкушая, какое выражение появится на лице Бракена, так как он был об этом человеке еще худшего мнения, чем она:
– Дамиана Сен-Сира.
Англичанин потянулся к рукояти своего меча, обшаривая взглядом толпу с кровожадной гримасой:
– Этот ублюдок побежал звать солдат?
– Нет, – торопливо возразила Катарина. – Он дал мне плащ, чтобы замаскироваться, и сказал быть осторожной, чтобы не попасться.
Теперь у Бракена отвисла челюсть.
– Дамиан…
А она-то уже забыла об этом злодеянии – в их детстве было столько подобных событий.
– Да, тот самый, – подтвердила Катарина.
Бракен фыркнул:
– Что, к дьяволу, случилось с Сен-Сиром, что он вдруг обнаружил в себе любезность?
Кэт пожала плечами, совершенно озадаченная, точно так же, как и ее спутник:
– Может быть, он просто повзрослел?
И все же во взгляде Бракена читалось недоверие:
– Уж поверь мне, этому дьяволу, чтобы измениться, потребовалось что-то гораздо большее. Скорее похоже на то, что его крепко шарахнули по голове. Раньше он жил лишь для того, мучить окружающих.
Теперь озадаченным выглядел Локлан.
Кэт похлопала англичанина по руке:
– Ты прав, но, думаю, он стал другим.
– Тогда разузнай имя того священника, что изгнал из Сен-Сира дьявола. Нам надо послать этому доброму человеку дар в знак признательности.
– Бракен, – упрекнула Катарина, – прояви больше милосердия. И давай возрадуемся, что мой кузен в сложившейся ситуации на нашей стороне.
Иметь Дамиана врагом никому не хотелось. Как сказал англичанин, этот человек мог быть настоящим дьяволом.
Бракен усмехнулся и снова принялся обшаривать взглядом толпу:
– Я все еще не уверен, что Сен-Сир не оправился сообщать другим, где мы находимся. Возможно, они планируют схватить тебя как раз посреди нашего разговора. Скорее всего в то время, когда ты меньше всего ожидаешь их появления.
Катарина покачала головой:
– Даже не хочется об этом думать.
Пока его спутники спорили, Локлан остановился у прилавка с доспехами, к которому они как раз подошли, и поднял в руке длинный меч, чтобы оценить его.
Судя по виду горца, он остался доволен клинком и передал его Бракену:
– Что скажешь про этот меч?
Бракен положил меч чуть ниже его крестовины на указательный палец, чтобы проверить сбалансированность.
– Хорошие пропорции и баланс. Красивые линии, – оценил он.
– Вы не найдете лучшего оружейника во всем христианском мире, – произнес произнес вышедший из палатки рядом с прилавком юноша. – Мой отец очень гордится своими работами.
– И они говорят сами за себя, – сказала Кэт, наблюдая, как Бракен вращает мечом вокруг своего тела. – Это самое прекрасное оружие.
Мальчишка просиял.
Кэт стояла за спинами своих спутников, пока Локлан подбирал англичанину
Кэт была счастлива видеть это превращение, и была благодарна Локлану за то, что он подарил ее старому другу такую возможность. Это было воистину доброе дело.
Когда вся амуниция для Бракена была подобрана, он извинился и покинул своих спутников, чтобы принять участие в бугурте. Неплохо зная этого англичанина, Катарина была уверена, что он собирается отомстить нескольким дворянам, пленив их на ристалище. Она едва сдержала улыбку, увидев, как Бракен, словно ребенок, помчался записываться в числе других рыцарей в один из отрядов для группового боя.
Девушка подошла к Локлану, который расплачивался с оружейником:
– Ты сейчас поступил очень благородно.
Горец скромно отмахнулся от своего щедрого поступка:
– Мне нравится помогать людям, особенно тем, кто переживает трудные времена.
Сердце Кэт смягчилось:
– Ты совсем как моя мать. Однажды я увидела, как она сняла плащ со своих плеч, чтобы завернуть в него старуху в одном из городов, через который лежал наш путь. Стоял ужасный мороз, но мама сказала, что лучше пусть плащ достанется тому, кому он нужнее. Она была доброй женщиной.
– А ты добрая, девушка?
– Да, я тоже. Именно из-за этого Лисандр и Язычник в конце концов стали путешествовать с нами. Мы обнаружили их на обочине, умирающими от голода. Я пригласила их разделить с нами ужин, и не успел мой дядя оглянуться, как они стали постоянной и неотделимой частью нашей компании. Я не могла бы поступить по-другому. Бавел постоянно распекал меня за то, что я подбираю бродяг. Он сказал, что однажды это обернется против меня.
– Так и получилось?
– Да. Один раз. Это был тот самый бродяга, что похитил меня у моего дяди и попытался доставить к отцу. Я до сих пор не могу поверить, что он предал меня после того, как мы столько для него сделали.
Мак-Аллистер повернулся к спутнице, едва оружейник отошел от них в ожидании следующего клиента:
– Прости меня.
Катарина вздохнула и отступила на шаг:
– Не извиняйся. Когда-нибудь я сама должна буду разобраться со своим отцом. Меня просто раздражает, что он должен действовать через других людей вместо того, чтобы открыто иметь дело со мной. Я его дочь, хотя нам и неловко друг с другом. Ни один ребенок не должен чувствовать себя так рядом со своим родителем.
Катарина бросила на шотландца взгляд, когда они вернулись на дорожку, идущую между палатками. Волосы Локлана взъерошил ветер, а глаза его были полны жизненной энергии.