Воин
Шрифт:
– Да. Я – Локлан.
Граф нежно обнял жену, а затем отпустил ее, и направился к дорожному сундуку, стоящему возле его кровати.
– Киранн был хорошим человеком, – произнес Страйдер.
У шотландца перехватило дыхание от нахлынувшего страха:
– Был?
Рыцарь кивнул:
– Утремер изменил многих. И не обязательно к лучшему. Среди нас, пленников, было двое шотландцев. Они называли себя братьями. Мак-Аллистерами.
Этого не могло быть!
– Двое?
Как это возможно?
– Да. Киранн и Дункан.
Граф извлек из своего сундука маленькую коробочку
– Киранн отдал ее мне за два дня до нашего побега и сказал, чтобы я хранил ее на случай, если кто-то из братьев станет его разыскивать. Он надеялся, что все вы продолжите считать его мертвым, так как не хотел, чтобы вам стало известно, что с ним случилось. Вероятно, он боялся, что кто-то из вас узнает правду и тогда отыщет его.
Трясущимися руками Локлан открыл коробочку и почувствовал, как слезы обожгли глаза. Там лежало маленькое серебряное распятие, копия того, что носил он сам. Такие кресты каждый из братьев получал от их матери, достигнув совершеннолетия. И так же, как и на его распятии, с обратной стороны было выгравировано имя его хозяина. Киранна.
– Он сказал, что ты узнаешь эту вещь и поймешь, что она принадлежала ему.
– Я узнал.
Проглотив комок в горле, горец посмотрел в глаза Страйдеру:
– Мой брат… – он не смог заставить себя произнести эти слова.
Горло Локлана сдавило. Он страшился ответа. Ему была невыносима мысль: сейчас он узнает о том, что брат погиб в Святой Земле, а его близкие об этом не знали.
– Жив? – закончил фразу Страйдер. – Не ведаю. Во время побега братья Мак-Аллистеры держались позади и бились с сарацинами. Один из братьев погиб в ту ночь, давая нам возможность сбежать, а другой… – граф вздрогнул от воспоминаний.
– Что с ним сталось?
– Он теперь живет в Англии. Тихо и скрытно.
– И это Киранн? – голос Локлана дрогнул.
– Честно, я не знаю. Те двое шотландцев выглядели очень похоже. Они могли бы быть близнецами. Много раз во время нашего плена мы сомневались, кто из них Дункан, а кто Киранн.
– Но вы должны знать, Киранн ли это. Наверняка.
– Шотландец ужасно обезображен, – тихо произнесла Ровена. – Он бы умер, если бы брат не спас его, а Страйдер не перевез в Европу. Та схватка отняла жизнь у одного, а другой… Мы не можем сказать, кто он, а сам он не сознается.
Граф кивнул:
– Он стал жить в полном уединении и никогда не показывается на люди.
Локлана ошеломил такой неожиданный поворот. Ему хотелось и смеяться, и сыпать проклятиями одновременно.
Катарина обвила его руками:
– Мы можем поехать и посмотреть, Киранн ли это.
– Да. – Горец снова взглянул на Страйдера. – Где он?
– Он в удаленной крепости в Суссексе. Если вы подождете несколько дней, я смогу проводить вас туда. Только тогда он позволит вам приблизиться. Шотландец никому не доверяет. Последнего человека, который попробовал рыскать по его землям, он угостил четырьмя стрелами.
Кэт в изумлении посмотрела на графа:
– Он погиб?
– Нет, но, уверяю вас, никто с тех пор не пытался нанести визит Шотландцу без сопровождения члена Братства.
Довольно странно,
Локлан протянул руку Страйдеру:
– Не могу выразить, как я вам признателен.
Граф пожал руку лэрда и похлопал его по плечу:
– Не бойся. У меня у самого есть брат, и я ради него на все готов.
Не удивительно, что лорд Страйдер так горел желанием помочь.
– Ваш брат здесь?
– Нет. По иронии судьбы он сейчас вместе с Шотландцем. И это еще одна причина, почему я не прочь вас сопровождать. Я не видел Кита уже почти год, – граф взглянул на жену. – Разумеется, если моя жена согласится.
– Да. Ради этого и я поеду и даже соизволю разговаривать с тобой в путешествии, так как оно затеяно ради доброй цели, в отличие от твоей неестественной склонности сбивать взрослых мужчин на землю палкой.
Страйдер закатил глаза.
Взгляд Ровены потеплел:
– И будь сегодня вечером на пиршестве, супруг. Александр и Уильям скучают по своему отцу, и меня уже утомили их жалобы.
Графиня вышла из палатки прежде, чем Страйдер успел что-то ответить.
– Уильям и Александр? – спросила Кэт.
– Наши сыновья. С тех пор как их мать запретила мне входить в ее покои в цитадели, у меня не было возможности с ними видеться. Ровена боится, что мой воинственный характер их испортит.
Локлана озадачили слова графа:
– Разве леди Ровена не понимала, что вы рыцарь, когда выходила за вас замуж?
– Да, но больше всего на свете она боится, что я погибну в бою, как это случилось с ее отцом, поэтому она постоянно меня распекает. Но едва завершится турнир, и я при этом останусь жив, она успокоится, – легкая улыбка заиграла в уголках губ лорда Страйдера. – Я узнал, что роза достойна того, чтобы время от времени мириться с несколькими ее шипами. Я понимаю, что такой неучтивой мою жену делает лишь страх. Но если бы она не любила меня так сильно, ей было бы все равно, что со мной произойдет. Так что я с радостью приветствую ее злость на турнир, но прошу вас, во имя любви Божьей, не говорите ей об этом! Боюсь, что в таком случае она разозлится еще сильнее.
Локлан рассмеялся:
– Твоя тайна в безопасности.
– Хорошо. А теперь, с вашего позволения, мне нужно подготовиться к следующему поединку.
Горец вслед за Кэт вышел наружу и, дождавшись, когда они снова останутся одни, сказал:
– А теперь расскажи мне об этом тайном Братстве Меча.
Кэт перевела дыхание и подумала о своих друзьях, Язычнике и Лисандре, и о шрамах, которые они носили на теле и в душе.
– Все они были пленниками в Утремере. Их держали в одном сарацинском лагере. Страйдер был одним из вождей этих узников: он и остальные искали способ сбежать. Но, как ты слышал, побег прошел не совсем гладко, и многие из пленников так и не увидели дома. Те, кому это удалось, создали сообщество, которое помогало бы другим вернуться к своим семьям, а недавно освобожденным из плена снова привыкнуть к обычной жизни. Члены этого сообщества называют себя Братство Меча, и все они носят на руке особую метку: выжженное клеймо в виде полумесяца и ятагана.