Воин
Шрифт:
– Не лучше ли нам подождать до утра? – спросила она Пустельгу. – Не стоит беспокоить его домочадцев посреди ночи.
Следопыт покачал головой:
– Многие члены Братства ведут ночной образ жизни. Они предпочитают спать днем и бодрствовать ночь напролет.
Это показалось Катарине странным:
– Почему?
Лэрд шумно выдохнул и ответил:
– Потому что люди… и плохие воспоминания чаще всего приходят по ночам, когда человек наиболее уязвим.
Пустельга кивнул и посмотрел на Локлана.
Тот,
К чести Катарины, она, кажется, тоже это поняла.
– Не выйти ли нам на палубу?
– предложила она.
Пустельга отрицательно покачал головой:
– Можете считать меня чересчур подозрительным, но я думаю, лучше нам ждать здесь. Когда корабль причалит, я отправлюсь на поиск лошадей, а затем вернусь за вами. Полагаю, чем меньше людей нас увидит, тем лучше.
– Мне и самой это не нравится, я тебя понимаю, – согласилась Кэт.
Вся троица устроилась поудобнее для предстоящего путешествия через пролив. Пустельга взгромоздился на бочку так, чтобы вести наблюдение через узкую щель в борту корабля. Катарина с горцем уселись на пол, и девушка прислонилась к боку шотландца.
Было что-то невероятно успокаивающее в том, чтобы находится так близко к Локлану, чувствуя, как покачивается корабль. Никогда в жизни Кэт не чувствовала себя настолько безопасно. Присутствие этого мужчины умиротворяло ее, хотя привычная жизнь была разбита на куски, и Катарина сейчас убегала от уготованного ей будущего, не желая, чтобы оно ее догнало.
Изумленная тем покоем, который ощущала, она взяла руку Мак-Аллистера:
– Ты уже думал о том, что скажешь своему брату?
– Да. «Здравствуй» кажется мне неплохим началом беседы.
Катарина рассмеялась:
– Кроме шуток.
– А я и не шучу, – глаза шотландца блеснули, а затем стали смертельно серьезными. – Все завит от того, окажется это Киранн или кто-то другой. Если Киранн, то, боюсь, я придушу его прежде, чем мы успеем обсудить, через что он заставил пройти нашу семью.
Кэт прищелкнула языком в ответ на эту напрасную угрозу:
– Я знаю, что ты не такой плохой. Скорее всего, ты обнимешь брата и пригласишь его вернуться домой.
Лэрд усмехнулся:
– Да, но все-таки желание придушить его будет велико.
– Но ты ведь сдержишься.
Мак-Аллистер взял руку, которой принцесса касалась его, и начал неспешно перебирать девичьи пальцы. Прикосновение горца вызвало дрожь в теле Кэт.
– Твоя вера в меня велика, – заметил Локлан.
Катарина наморщила нос и отозвалась:
– Да. Ведь я тебя знаю. Ты же зануда.
Горец покачал головой в ответ на ее поддразнивание. Если бы кто-то другой сказал ему такое, он бы смертельно обиделся.
Что-то было с ним не так.
А затем мысли Мак-Аллистера вернулись к Киранну. Живот его скручивало в узел от сомнений, но присутствие Кэт успокаивало. Лэрд верил, что пока она рядом, все разрешится самым правильным образом. Впервые в жизни у него было такое чувство.
Катарина – самое настоящее сокровище!
Горец повернул голову к Пустельге:
– Ты не оставишь нас на минутку?
Тот сперва даже не пошевелился, словно ему потребовалось время, чтобы понять, что обращаются именно к нему.
Затем он ответил:
– Да, – и в мгновение ока покинул комнату.
Такое проворство ошеломило Локлана:
– Этот человек всегда перемещается слишком быстро.
Кэт кивнула:
– Временами он кажется таким загадочным.
Но Мак-Аллистер собирался обсудить вовсе не это. У него были гораздо более серьезные темы для разговора. Он взял руки Катарины в свои ладони, крепко сжал и повернулся к ней всем телом. Любопытство в глазах принцессы обожгло шотландца, и на один удар сердца его храбрость пошатнулась.
Однако жар девичьих рук вдесятеро укрепил его решимость и снова вернул способность говорить:
– Я хочу быть с тобой, Катарина.
Кэт озадаченно сдвинула брови:
– Но ты и так со мной.
– Нет. Я не это имел в виду.
Горец проглотил комок в горле и заставил себя произнести то, что на самом деле подразумевал:
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
От этих слов у Кэт перехватило дыхание. Она и мечтать не смела, что этот мужчина когда-нибудь скажет ей такое. Часть ее все еще не была уверена, что это не сон и не ошибка.
Локлан Мак-Аллистер хочет на ней женится?
Это невообразимо! И все же это было исполнением ее мечты. Хотя Катарина осознавала, каких жертв такое решение потребует от лэрда. А было ли это ясно ему?
– Локлан… Я… Ты понимаешь, о чем просишь?
Взгляд шотландца обжег ее своей убежденностью:
– Более чем.
Кэт не ощущала такой уверенности:
– Ты знаешь, что мой отец сделает, если узнает об этом?
– Мне плевать.
Глаза Катарины наполнились слезами:
– Твой клан…
– Его может возглавить мой брат. Брейден стал бы… – Мак-Аллистер замялся, словно на ходу меняя то, что собирался сказать, – достойным лэрдом.
Кэт засмеялась, отказываясь верить, что горец на самом деле оставил бы ради нее своих людей:
– Мой отец никогда не прекратит за нами охотиться. Он обещал меня другому, а король Франции не любит поражений.
Локлан усмехнулся ее страхам:
– Как и мы, шотландцы. Вспомни: мы – единственная страна, которую не смог покорить Рим. Им пришлось выстроить стену, чтобы защищаться от нас.