Воин

Макгрегор Кинли

Катарина снова рассмеялась при этом напоминании о Вале Адриана, который и вправду был построен именно по этой причине.

– Если ты согласишься выйти за меня, я не могу сказать точно, сколько времени нам будет отпущено. Но я могу обещать, что будь это всего лишь один день или многие годы, каждый из них будет наполнен моей любовью к тебе.

Эти слова пронзили сердце Кэт, причинив боль, и она коротко всхлипнула. Ни один мужчина не говорил ей такого, и никто не обращался к ней с такой искренностью. Девушка бросилась на грудь Локлану и обняла его. Чувства захлестывали и душили ее, накатывая

волнами и лишая способности говорить. Все, что она сейчас могла – лишь ощущать, как велика ее любовь к этому человеку, и как сильно ей хочется провести остаток своей жизни с ним.

– Катарина?

Она услышала неуверенность в его голосе.

– Я хочу быть с тобой, Локлан, – тихо произнесла принцесса прерывающимся голосом. – Действительно хочу. Но не могу, если это будет стоить тебе жизни.

Она отстранилась от собеседника, чтобы заглянуть ему в глаза:

– А я знаю наверняка, что так и будет. Я не удовольствуюсь лишь одним часом. Я жадная женщина и хочу, чтобы ты был со мной всегда.

– Тогда мы сбежим.

Кэт покачала головой:

– Дело не в тебе, и мы оба это знаем. Ты не трус, Локлан Мак-Аллистер. Я видела, как ты стоял решительно и гордо в таких переделках, когда другой взмолился бы о пощаде. Ты таков, какой ты есть, и за это я тебя люблю. Я не хочу, чтобы ты в угоду мне пошел против своей натуры. Ни тебе, ни мне это не принесет счастья.

Катарина хотела сказать, что ей достаточно уже того, что горец пожелал вместе с ней пуститься в бега.

Но на самом деле ей этого не достаточно. Она хотела быть с ним, и ее злило, что что это невозможно. Так нечестно и неправильно.

Локлан нежно поцеловал девушку в макушку и прижал к своему сердцу. Закрыв глаза, он уже приготовился услышать в голове голос своего отца, распекающего его. Но в мыслях была лишь тишина.

Как это странно, что лишь Катарине удалось подавить жестокость и оскорбления, тянущиеся из его прошлого!

Она приносила умиротворение.

Пустельга, коротко постучавшись, открыл дверь и вошел в каюту:

– Прошу извинить, но на меня уже начали глазеть в коридоре.

Кэт отодвинулась от Локлана, а следопыт вернулся на свой наблюдательный пост.

В каюте повисло неловкое молчание. Катарина хотела заговорить, но не решилась озвучить свои заботы в присутствии постороннего.

Время тянулось медленно. Наконец Пустельга сказал:

– Кстати, – тут он остановился и повернул голову к паре на полу, – я знаю, что это не мое дело, но мне кажется, что люди больше сожалеют о вещах, которые они не сделали, чем о тех, которые совершили.

Он снова вперил взгляд в морскую даль и произнес с такой болью, что та отдалась в груди Катарины:

– Когда-то у меня была леди, которую я любил больше собственной жизни и которая упрашивала меня остаться с ней и не уезжать в Утремер. – следопыт устало выдохнул. – Я не прислушался к ее мольбам. Я хотел отправиться за море, заработать денег и добыть земли для нас, чтобы я мог обращаться с этой девушкой, как с королевой, каковой она и была в моих глазах. Но я отсутствовал так долго, что она сочла меня погибшим и вышла за другого.

С печальным лицом Пустельга помолчал и продолжил:

– И с тех пор каждый миг

своей жизни я сожалею, что не остался с ней, когда в день нашего расставания она умоляла меня не уезжать. Я думал, что нам не на что надеяться из-за препятствий, с которыми мы столкнулись. Но, пытаясь в одиночку обеспечить наше будущее, я добился лишь того, что мы все потеряли.

Следопыт обернулся и посмотрел суровым, предостерегающим взглядом:

– Полагаю, Страйдер прав. Мы получаем проклятие или спасение за свой выбор. Не позволяйте страху принимать решение за вас. Пока я был в аду, я узнал там две вещи. Первое: гораздо легче встретиться с дьяволом лицом к лицу и сражаться с ним, если ты не один. И второе: то, что ты представляешь во тьме своего ума, всегда страшнее, того, что происходит на самом деле. Дьявол всегда проиграет, моргнув первым. Стой твердо и ничего не бойся.

Кэт вытерла одинокую слезу, вызванную этими словами и звучавшей за ними болью, которую Пустельга так тщательно пытался скрыть. Но ради будущего своих спутников он решился обнажить перед ними свои шрамы. Это многое говорило о нем, и Катарина пожалела ту леди, которая на свое несчастье отпустила его за моря.

– Спасибо, – сказала она.

Следопыт в ответ наклонил голову:

– Я не хочу видеть, как кто-то еще совершает мои ошибки. Если вы оба хотите сбежать, тогда бегите, пока они вас не нашли, и не оглядывайтесь назад. Никогда. Поверьте мне, мир огромен, и в нем есть места, где вы сможете жить. Никто никогда не найдет вас там.

Локлан замер, подумав о Киранне и всех тех годах, когда его брат отсутствовал. Пустельга прав. Его брат ведь сбежал, и никто из близких так и не узнал, где он. Может быть, у них с Кэт все-таки могло быть будущее?

Лэрд протянул руку Катарине:

– Ты сбежишь со мной?

Мелькнувшая в ее глазах неуверенность вызвала волну страха. Если Кэт отвергнет его, он не будет знать, что делать.

Она кинула взгляд на Пустельгу, а затем кивнула:

– Я готова бежать с тобой до самого края земли, Локлан Мак-Аллистер.

Глава 15

Впервые Локлан с надеждой смотрел в будущее. Наконец у него появился кто-то, ради кого стоило жить. Он и Катарина начнут совместную жизнь, как только последняя тайна, касающаяся его брата, будет раскрыта. Они пока не знают, куда направятся, но это и не важно.

Кэт привыкла довольствоваться малым и сама себя обеспечивать. Она научит этому и Локлана. Не говоря уж о том, что он может зарабатывать участием в турнирах. Ни разу он не проиграл в рыцарских поединках на копьях, и лишь немногие могли одолеть его в схватке на мечах. У них с Катариной все будет хорошо – горец был уверен в этом.

Они дожидались в доках, пока вернется Пустельга, который отправился покупать новых лошадей для путешествия в замок Шотландца. Сейчас, глубокой ночью, людей в порту было немного. Однако Мак-Аллистер держался настороже – ведь до сих пор оставалось неизвестным, кто был доносчиком Филиппа.

Но даже с таким грузом на плечах шотландец чувствовал себя свободным как никогда.

Пустельга вернулся с лошадьми. Локлан одобрительно улыбнулся: этот человек выбрал здоровых, быстроногих коней.