Воины-интернационалисты из Беларуси в гражданской войне в Анголе 1975-1992
Шрифт:
– Сколько времени продолжалась Ваша командировка?
– Командировка длилась около пяти месяцев. В мае 1976 года мы уже уехали. Наши командировки были недолгими, позже уже наши выезжали в командировки и с семьями, и без, на два-три года. Мы же были без документов, без ничего, и срок командировки нам обещали вообще три месяца. Мы все, первые, вылетали сроком на три месяца, а кто-то вернулся через год, кто-то через полгода. Из тех людей, кто прилетел в ноябре-декабре 1975 года, отправлять в Союз начали уже в феврале 1976-го. Первыми вылетали обратно солдаты срочной службы. У меня сохранилась в записной книжке отметка, что первые 8 человек улетели в Союз 23 января.
Еще помню, как прилетел к нам политработник. Он нас очень сильно отругал, у меня даже в записной книжке записано: «Научились у
Еще помню случай, когда мы ехали с подполковником Гороховым А. И. (он тоже был из Беларуси, из Бобруйска, служил в Анголе в качестве советника начальника связи ФАГОТА) на ГАЗ-66, кузов которого был полон ящиками с АКМ. По дороге один ящик вылетел из кузова, разбился, автоматы, естественно, рассыпались. Вдруг откуда-то выскочил негритенок лет 12-13, схватил автомат и бежать! Я хотел его догнать, а Анатолий Иванович мне говорит: да не трогай ты ребенка, оставь ему игрушку, их и так белые долго обижали (смеется)]
– Припомните обстоятельства Вашего убытия из Анголы.
– Пришла радиограмма, и нас отправили буквально за день. Отзывали восемь человек. Мне утром, втихаря, первому сказали: «Вас восьмерых отзывают». Официально ничего не объявляли, но я товарищам своим сказал, и они мне ответили: как хочешь, но проставляйся. Вечером, когда у нас было что-то типа планерки, генерал назвал фамилии тех, кто утром улетает. И как проставляться? Нужно было ехать в пригород Луанды, где жили те самые гражданские летчики: только у них можно было достать спиртное, «выпросить», что называется. Ночью, без разрешения! В полном смысле самоволка – за вискарем, который они из Конго привозили! Это был самый страшный маршрут за всю командировку, без преувеличения. Хотя до этого приходилось часто ездить, и днем, и ночью.
– В одиночку поехали?
– Да. Мне там вообще много приходилось одному ездить.
Был случай, когда змея спасла мне жизнь. Я ехал по дороге в четыре часа утра на «уазике» в учебный центр, что под Луандой. Змея переползала дорогу, на всю ширину дороги растянулась. Стало интересно. Я переехал ее машиной – ощущение было, как будто шланг с водой переезжаешь. Остановился, смотрю – она дальше поползла. Я развернулся, стал возвращаться обратно, там оставался только ее хвост, несколько метров. Я снова ее переехал, этот хвост. В это время мимо проезжал кубинский ЗИЛ-157. Помахали мне руками, показали знаки «Победа», Victory. Так мы друг друга поприветствовали. А метров через двести раздался взрыв – они подорвались на мине… То есть, эта мина могла быть моей.
– При убытии производилась какая-либо процедура передачи дел?
– Нет. Что касается техники, то ее тогда шло много, и никто ее особо не считал. Например, кубинцам технику я передавал без всякой росписи. Ко мне приезжал их начальник связи, Хуан, я с согласия руководства передавал им несколько Р-118. Техники было много. Она шла и морем, и по воздуху. Когда стали поставлять установки «Град» и разобранные самолеты Миг-21, их на «Антеях» поставляли. Это тяжеленные самолеты Ан-22. Когда такая громадина садится, то кажется, что земля провалится сейчас.
Был случай, когда морем пришла техника. Судно называлось «Вера Лебедева» [124] , оно было гражданским. Экипаж, естественно, на берег не выпускали. День был, кажется, пятница. Нам сказали, что в субботу будем выгружать технику. А мне мой начальник сказал: съезди в бригаду, возьми ангольский взвод, выгони с ними технику на берег, и мы в субботу утром перегоним ее и будем свободны. Я так и сделал: взял ангольских солдат, приехал один с ними.
124
«Самую высокую оценку получает в Анголе работа советских специалистов…. На судно «Вера Лебедева» пришла делегация ангольских рабочих, чтобы выразить глубокую благодарность экипажу за самоотверженный труд. У ангольцев в то время не было транспорта, чтобы принять доставленный судном груз. Выручили советские моряки. Они сначала выгрузили автомобили, а потом на них же перевезли груз к месту назначения» // Кузнецов, Л. Уверенная поступь независимой Анголы / Л. Кузнецов // Азия и Африка сегодня. – 1977. – С. 2–5.
Вообще, насчет выпивки там у нас был сухой закон. Организованно отмечался только наш праздник – 23 февраля. Вспомнил: еще раз за руку здоровался с президентом Анголы 23 февраля (улыбается)] То есть, получается, четыре раза, а не три.
23 февраля получилось так, что генерал давал прием в честь этого праздника. Был приглашен Нето. Как раз тогда у нас стояла эта «Вера Лебедева», и пригласили капитана и старшего помощника с этого судна. Еще были какие-то политические деятели… Ведь посольства у нас в Анголе тогда еще не было, все это еще только создавалось. Кто-то прилетал из СССР – замминистра иностранных дел, жили они в резиденции президента. Они тоже на банкет прибыли.
Во время банкета президента охраняли кубинцы, нашу миссию охраняла конная полиция, были ангольские телохранители, еще наш «почетный» караул непосредственно вокруг того здания, где проходил прием. Я тоже попал в охрану, потому что когда готовился прием, стали устанавливать аппаратуру – там планировался шведский стол, к которому все подходили бы, говорили бы тосты. И один микрофон забарахлил. Нужно было срочно проверить, и я как один из специалистов оказался рядом, меня генерал попросил сходить, проверить, что с микрофоном. Я сходил, исправил его, отремонтировал – там просто какой-то контакт отходил. И после того, как я доложил, меня поставили в караул на входе в это здание. Когда Нето мимо проходил, снова пожал мне руку (улыбается)] А когда начался сам банкет, мне сказали, что нужно зайти в ту комнату, где стояла вся озвучивающая аппаратура, и находиться там, следить, чтобы все работало исправно. То есть, с поста меня сняли, от охраны отстранили, и я сидел там. А потом ко мне зашел старший помощник капитана того судна, потому что ему стало уж очень тоскливо – все ведь больше говорили, никто не пил. Там ходили официанты, разносили на подносах спиртное, бутерброды маленькие на спичках. Одного из этих официантов старпом и перехватил с подносом, затащил в эту комнату, где были аппаратура и я, мы с ним поднос оставили у себя и до конца вечера беседовали. Интересный оказался мужик, такой приятный. Говорил: да мне там делать нечего, на этом приеме, я там никого не знаю, с ними не интересно, что они говорят, совершенно не понимаю, лучше здесь посидеть! Вот что приходит в голову из таких запоминающихся моментов.
Еще тогда же узнали, что такое кокосовые орехи. Поехали за ними после этого праздника. Чтобы забраться на кокосовую пальму, Петя Мигуцкий взял монтерские «кошки», ведь ствол у пальмы твердый, цепляться не за что. Петя добрался почти до верха, как эти «кошки» сорвались, и он прямо съехал по этой пальме вниз! Рубашка разодрана, весь в крови! А за нами наблюдал какой-то местный, негр, и как-то странно ухмылялся! Потом он нам помог: мы только и увидели, как он обхватил руками пальму и забрался на нее, как обезьяна, и накидал нам полкузова этих орехов. И мы ведь не знали, как эти орехи открывать: привезли домой, пробовали и молотком, и зубилом. На самом деле открыть его довольно просто – там, где он к ветке крепится, есть слабое место, можно ножом поддеть, вылить молоко, а потом раскрыть скорлупу. В итоге кто-то из наших показал, как вскрывать орехи.