Воины зимы
Шрифт:
Потом лейтенант расслышал угрожающий рёв. Он нарастал и приближался сверху. Ирасаари сразу понял, что это. Артиллерия, вовсе не ничтожные 50-мм хлопушки. Крупный калибр, канадские 140 или американские 155-мм. Он почувствовал, что свело живота и тело самом собой устремилось зарыться как можно дальше в снег. Орудия били под углом, и снаряды канут в вязкую белую глубину, прежде чем взорваться. Большая часть их мощи уйдёт в землю. Маленькие миномётные выстрелы падали вертикально и для их размера взрывы оказывались намного более эффективными. Что, впрочем, не отменяло их слабости по сравнению с гаубичными снарядами.
Он ошибся. Снаряды рвались
Пожалуй, более подходящим словом было "щупальца". Однажды он видел осьминога, живущего в аквариуме. Ирасаари заметил, как густое белое облако катится к нему. Дымовая завеса? Канадцы уже пытаются покинуть свои убежища? Он знал, что именно этого хотели добиться командиры дивизии - чтобы окружённые войска сами себя истощили. Но ещё слишком рано! Едва дым охватил его, Мартти почувствовал жар на коже. Горло скрутило в жестоком приступе кашля. Он видел, как его людей обволакивает настоящая метель из крошечных белых частиц, и догадался, что это за снаряды. Эта мысль наполнила его ужасом. Фосфорные боеприпасы, зажигалки для уничтожения живой силы. Те, на кого оседали частицы, кричали от боли и страха. Их одежда тлела и подёргивалась очагами пламени. Они пытались стряхнуть их, но становилось только хуже. Когда руки соприкасались с веществом, крошечные хлопья причиняли тяжёлые ожоги, к тому же глубоко проникали в плоть, буквально расплавляя её.
Он пытался вернуться к своему взводу. Кто-то обсыпался снегом в надежде потушить проникающий глубоко в тело огонь. Лейтенант знал, что это бесполезно. Белый фосфор растворяется в жировых тканях, где раны не заживают. В следующий миг сверху снова заревело, и в воздухе вспыхнули разрывы осколочных снарядов. Его подозрения были верны. Это вам не с русскими воевать.
Кольский фронт, окружённый стрелковый полк её королевского высочества
– Вот и всё, сэр. Батарея отстрелялась. По два снаряда на ствол, с воздушным подрывом, по одному с белым фосфором и ещё один залп осколочными, для закрепления успеха. Думаю, за последние снаряды финны были без дураков благодарны.
Артиллерийский наводчик выключил радио и вернулся к перекусу. Между делом Хэвершем заметил, что это была банка бобов.
Северная Атлантика, к северо-востоку от Фарерских островов, крейсер "Лютцов"
– Снова неприятности?
– капитан Беккер потёр глаза. Он смертельно устал, и чрезмерно много времени провёл на холоде, от которого не было никакого укрытия. "Лютцов" слишком сильно повреждён. Развороченная груда стали медленно и мучительно ползла к неизбежному концу на скалах возле Торсхавена.
– Дизели перегреваются. Это не удивительно, никогда не предполагалось, что мы будем идти кормой так долго. Водозаборники охлаждения спроектированы для движения вперёд, а не назад. Проток недостаточный, двигатели
Офицер, ответственный за ремонтно-восстановительные работы, задумался или, по крайней мере, попытался. Его разум не работал в полную силу: голод, холод, истощение и страх укутали его одеялом, которое, казалось, глушило любую мысль раньше, чем он мог высказать её. Он глубоко вздохнул, стараясь прийти в себя.
– Сколько нам ещё ползти?
– Пятнадцать миль, самое большее двадцать пять. Если мы сможем просто продолжать движение ещё четырех часов, то доберёмся до скал.
– Мы подкрепили носовой щит дополнительными распорками. Если не разгоняться, он выдержит. Час или два в худшем случае, только чтобы охладить дизели, и до самого конца в лучшем.
– Капитан, - голос штурмана тоже был едва разборчив, - почему бы нам не выслать вперёд Z-27? Если мы начнём тонуть, они нам всё равно никак не помогут. А если нет, то сообщат о нас и приведут помощь. Договорятся, чтобы люди вышли к прибрежным скалам, или чтобы рыболовные суда приняли раненых. Да что угодно.
– Отличная мысль. Передайте ратьером, - снова протерев глаза, Беккер увидел, как эсминец отходит от повреждённого крейсера.
– Разворачиваемся.
Приказы в кормовую часть передавали устно, поскольку внутренние линии связи давно не работали. Капитан ощутил, как палуба под ногами задрожала и закачалась. Позади него замерла длинная цепочка моряков, передающая вёдра с маслянистой водой. Они заозирались. Корабль всё-таки тонет? Потом они увидели, что "Лютцов" медленно и с трудом разворачивается, и поняли, что происходит. Вёдра снова стали двигаться по утомлённым рукам, извлекая воду из недр крейсера.
Один из моряков посмотрел на содержимое своей ёмкости.
– Эй, я узнаю эту воду! Мы вылили её за борт три часа назад!
Люди устало засмеялись и продолжили вычёрпывать. Беккер посмотрел на грубый срез полубака. Корабль снова шёл.
– Машинное, как наши двигатели?
– Понемногу охлаждаются, герр капитан.
Он кивнул. Это решило одно затруднение, но не создало ли другое?
– Как обстановка с затоплением?
Ответ пришёл быстро.
– Течь ослабевает, герр капитан. Вода всё ещё сочится, но её становится меньше, а не больше, как я предполагал.
– Подсос, - негромко сказал другой офицер.
– Когда мы пятились, отсечённая область работала как транцевая корма. Разрежение немного оттягивало заделку. Сейчас наоборот, давление прижимает её. Это значит, что когда течь возобновится, она будет сильнее, но пока всё наоборот.
Беккер кивнул и внезапно поднял бинокль.
– Там, прямо по курсу. Видите, на горизонте? Земля. Ещё пара часов и всё.
В ту сторону посмотрел другой офицер.
– Может быть, это просто облако, герр капитан?
– Возможно. Но для ушей экипажа это земля.
Так оно и оказалось. В течение следующего часа тень на горизонте уплотнялась и увеличивалась. Определённо Фарерские острова. Было заметно и ещё кое-что - им навстречу вышло маленькое судёнышко. Потребовалось время, чтобы сблизиться. Он рассмотрел рыболовный парусник, и не удивился. Скорее всего, Фареры не видели дизельного топлива много лет.
– Немецкий линкор. Вы направляетесь в Торсхавен?
– Да, с божьей помощью.
– Ваш эсминец передал, где вас найти, но в гавань войти не получится. Если затонете там, то всё перегородите.