Воины

Хобб Робин

Полковник Харах не любил деревья.

Так было не всегда. По правде говоря, на самом деле он их любил — до того, как империя вторглась на эту треклятую планету, крепких слов на нее не хватает. Теперь полковник от всей души предпочитал ровные пустые пространства — и лучше всего, чтобы вокруг была голая, изрытая обстрелом земля, где не спрятаться ни гаришу, ни одному из местных «кроликов». На всякой другой местности, похоже, самопроизвольно зарождались человеки... и такое впечатление, что оружие было у них у всех.

Полковник не нуждался в

докладе командира базы Шайрез, чтобы знать, что человеки — чокнутые, все до единого! Конечно, приятно было получить подтверждение своего мнения, и полковник просто пришел в восторг, узнав, что умозаключения командира базы заставили командующего флотом Тхикайра изменить свои планы. Как только последний мерзкий людь будет стерт с лица земли, эта планета вполне может превратиться в чудное место для жизни.

При этих мыслях полковник, сидевший перед голографической картой местности в своем командирском гравиплане, скривился.

«На самом деле, Харах, в глубине души ты восхищаешься этими существами, ведь правда? — подумал он. — В конце концов, мы убили тысячи человеков за каждого потерянного шонгайрийца, а у них до сих пор хватает мужества абсолютно безумного, полностью противоречащего здравому смыслу, ошеломляюще нелепого мужества — выступать против нас. Будь у них хоть вполовину столько же мозгов, сколько есть характера, они признали бы наше верховенство и подчинились нам еще несколько месяцев назад! Но нет же! Они просто не могут этого сделать, верно?»

Харах зарычал, вспомнив те тридцать пять процентов изначального состава полка, которые он потерял во время подчинения того, что некогда было городом Цинциннати. Командир дивизии Тесук отправился туда с тремя полками. А вернулся с одним неполным. И им в конечном итоге все равно пришлось разбомбить половину города с орбиты. В той человековской стране, которая называлась «Соединенные Штаты», оружия, похоже, было больше, чем самих человеков!

По крайней мере, приобретенный опыт заставил командование понять, что обосновываться надо на открытой местности, где можно организовать эффективное наблюдение за территорией, а по всякому подобию организованного сопротивления в более сложных местностях просто наносить кинетические удары.

Несмотря на это, никто не был в восторге от идеи добывать подопытных субъектов для Шайрез в местах, где постоянно происходили столкновения с человеками. Во-первых, потому, что человеков в таких местах осталось мало, а те, кого еще не перебили, научились дьявольски хорошо прятаться. Даже просто отыскать их и то уже было достаточно трудно, даже если не принимать во внимание второе соображение — что эти самые выжившие научились необычайно искусно устраивать засады на любого, кто отправлялся их искать.

Конечно, мест, где стычек не было вообще, имелось не так много, в силу сумасшедшего упрямства человеков. Однако в гористой части местности, которую человеки называли «Балканы», их, похоже, было куда меньше, чем в других местах, в основном потому, что здешние края были малонаселенными и

вообще паршивыми, и в штабе решили, что проще будет оставить здешних человеков вариться в собственном соку, чем тратить силы и гоняться тут за ними.

«А еще, — угрюмо подумал полковник, — штаб так решил потому, что всякий раз, когда мы кого-нибудь посылали сюда, нашим надирали задницу. Вот так».

По чести говоря, наихудшие потери они понесли в первые несколько недель, пока не осознали, какое это неблагодарное занятие — гоняться за человеками на выбранной ими территории.

«Вот именно для этого, — мрачно подумал Харах, — боги и создали огневую поддержку».

«Ну, — напомнил он себе, когда его гравипланы и автомобили приблизились к исходным рубежам атаки, — по крайней мере, спутники точно сообщили нам, где эти человеки находятся. И их тоже оставили в покое. Это стадо еще не отбраковывали. И не только потому, что они должны быть жирными, довольными и глупыми по сравнению с теми жалкими джермахками, которых мы пытались выкурить из щелей, но еще и потому, что мы многому научились за последние несколько месяцев».

Уголки губ полковника приподнялись в охотничьей ухмылке, обнажая клыки.

Стивен Бачевски выругался, безмолвно и яростно.

Солнце едва поднялось над самым краем горизонта и слепило ему глаза, пока он изучал шонгайрийцев в бинокль и размышлял, на кой черт они сюда приперлись. В горах так долго было тихо — и что заставило теперь инопланетян припереться прямиком к их деревням?

«И какого черта они это сделали ровно тогда, когда Мирча ушел?» — возмущенно вопросил внутренний голос.

Им, мягко выражаясь, повезло, что их секреты засекли приближающиеся беспилотники так рано, учитывая то, насколько близко инопланетяне подобрались к ним на этот раз. Им едва-едва хватило времени пустить в ход старомодные, приводящиеся в действие вручную сирены. И хорошо, что окрестности настолько плотно заросли лесом, что действия с воздуха не имели смысла. Если шонгайрийцы пришли за ними, им придется подойти по земле.

И, похоже, ровно это у них и было на уме. Значительное количество колесных бронетранспортеров и несколько танков собрались в низине у южной части озера, примерно в километре от плотины Георгиу-Деж, а еще один небольшой отряд танков прошел прямо по озеру в сопровождении дюжины больших орбитальных шаттлов, и Бачевски это совершенно не понравилось.

Местные жители рассыпались по изрезанным отрогам горного хребта, тянувшегося с востока на запад вдоль юго восточного берега озера. Местами хребет поднимался до грех тысяч двухсот футов, а деревни прятались под прикрытием густого леса примерно на уровне тысячи восьмисот футов. Бачевски считал, что они хорошо спрятаны, но шонгайрийцы явно знали их местонахождение и, судя по всему, намеревались зажать сельчан между отрядом, движущимся по озеру, и второй группой, идущей по глубокой долине между их хребтом и соседним, расположенным южнее.