Воины
Шрифт:
Когда слуга положил на салфетку перед каждым из них по караваю черного хлеба, Дунк был рад возможности отвлечься. Он разрезал хлеб пополам, нижнюю половину выскреб и оставил вместо блюда, а верхушку съел. Хлеб был черствоват, но по сравнению с их солониной это был мягкий пирожок. Его, по крайней мере, не требовалось размачивать в эле, молоке или воде, чтобы его стало можно жевать.
— Вами, похоже, интересуются, сир Дункан, — заметил сир Мейнард, когда мимо них прошествовал лорд Вирвел со своими спутниками, направляющийся на почетные места во главе стола. — Вон те девицы на помосте с вас просто глаз
Дунк ссутулился. Он привык, что на него глазеют, но это не означает, что ему это нравилось.
— Ну и пусть себе смотрят.
— Вон там, у помоста, сидит Старый Бык, — продолжал сир Мейнард. — Его зовут великаном, но, как по мне, великанье у него только пузо. Вы по сравнению с ним настоящий гигант!
— В самом деле, сир, — сказал один из их соседей по лавке, человек с желтоватым, угрюмым лицом, одетый в серое с зеленым. Глазки у него были маленькие и пронзительные, близко посаженные под высоко поднятыми бровями. Рот его был окаймлен аккуратной черной бородкой — она отчасти искупала растущую лысину. — На таком турнире, как этот, сам ваш рост сделает вас одним из наиболее опасных соперников!
— А я слышал, что сюда должен явиться сам Бракенский Зверь! — сказал еще кто-то, сидевший подальше от них.
— Да нет, не думаю, — сказал рыцарь в серо-зеленом. — Это же так, маленький домашний турнир в честь свадьбы его светлости. Одни поборются во дворе, пока другие борются под одеялом. Вряд ли подобное событие достойно внимания таких, как Ото Бракен.
Сир Кайл Кот отхлебнул вина.
— Могу побиться об заклад, что и сам лорд Баттервелл в поле не выйдет. Он будет приветствовать своих поборников с почетного места под балдахином!
— Что ж, оттуда ему будет лучше видно, как его поборники потерпят поражение! — хвастливо заявил сир Глендон Гром. — В конце концов яйцо достанется мне!
— Сир Глендон — сын Квентина Молнии, — пояснил сир Кайл соседу, который еще не был с ним знаком. — А можно ли узнать ваше прославленное имя, сир?
— Сир Утор Серый Лист. Мой отец ничем особенным себя не прославил.
Одежды Серого Листа были из хорошей ткани, чистые и ухоженные, но покроя самого простого. Плащ его был застегнут серебряной пряжкой в виде улитки.
— Что ж, сир Глендон, если ваше копье под стать вашим речам, вы, пожалуй, одолеете даже этого великана!
Сир Глендон искоса взглянул на Дунка, пока разливали вино.
— Если мы встретимся, я повергну его. И мне все равно, какого он роста!
Дунк смотрел, как слуга наполняет его чашу.
— Я все же лучше владею мечом, нежели копьем, — признался он, — а еще лучше — секирой. А что, общий бой здесь будет?
В свалке его рост и сила давали ему серьезное преимущество, и он знал, что в общем бою сумеет показать себя. Поединок на копьях — дело другое...
— Стенка на стенку? На свадьбе?! — сир Кайл, похоже, был шокирован. — Это совершенно неуместно!
Сир Мейнард хмыкнул.
— Семейная жизнь сама по себе — бой стенка на стенку, любой женатый мужчина вам это скажет!
Сир Утор хохотнул.
— Нет, увы, только копейный турнир! Но лорд Баттервелл, помимо драконьего яйца, обещал тридцать драконов тому,
«Десять драконов? Не так уж плохо». На десять драконов можно купить добрую кобылку, и тогда Дунку не придется больше ездить верхом на Громе, иначе как в бою. На десять драконов можно купить доспех для Эгга и настоящий рыцарский шатер с вышитым на нем деревом и падающей звездой, гербом Дунка. « На десять драконов можно долго ужинать жареными гусями, ветчиной и пирогами с голубятиной...»
— Ну и, конечно, победителям в поединках, как всегда, достанутся выкупы с побежденных, — продолжал сир Утор, делая себе блюдо из хлеба, — и я слышал, как кое-кто бился об заклад на исход поединков. Сам лорд Баттервелл рисковать не любит, но среди его гостей есть люди, которые готовы ставить на кон большие деньги!
Не успел он это сказать, как в зале, под фанфары с галереи для менестрелей, появился сам Эмброуз Баттервелл. Дунк, как и прочие, поднялся на ноги, глядя, как Баттервелл ведет под руку свою юную невесту к помосту по узорчатому мирийскому ковру. Девушке было пятнадцать лет, она была во цвете девичьей красоты, ее супругу и повелителю — за пятьдесят, и он недавно овдовел. Она румяная, он — бледный. Плащ невесты волочился следом за ней, вытканный зелено-бело-желтыми волнами. Он выглядел таким толстым и жарким, что Дунк удивился, как она под ним не падает в обморок. Лорд Баттервелл тоже выглядел толстым и жарким, с тяжелыми обвисшими щеками и редеющими льняными волосами.
Следом за ними шел отец невесты, ведя за руку своего сына. Лорд Фрей с Переправы был элегантный, худощавый мужчина, одетый в голубое с серым, его сын был четырехлетний мальчишка без подбородка, с текущими из носа соплями. Следом шествовали лорды Костейн и Риели с супругами, дочками лорда Баттервелла от первого брака. За ними следовали дочери Фрея со своими мужьями. Затем появился лорд Гормион Пик, за ним лорды Смоллвуд, Вривел и Шоуни, за ними многочисленные лорды помельче и рыцари, владеющие собственными землями. Среди них Дунк заметил и Джона Скрипача с Алином Кокшоу. Лорд Алин, судя по всему, уже успел изрядно набраться, хотя пир еще и не начинался толком.
К тому времени как все они поднялись на помост, верхний конец стола и лавки для рыцарей поплоше были заполнены до отказа. Лорд Баттервелл и его невеста воссели на пухлые пуховые подушки на двойном троне золоченого дуба. Остальные лорды расселись в высокие кресла с замысловато вырезанными подлокотниками. У них за спиной свисали с балок два огромных знамени: двойные башни Фреев, голубые на сером, и зелено-бело-желтые волны Баттервеллов.
Лорду Фрею досталось провозгласить первый тост.
— За короля! — коротко произнес он.
Сир Глендон поднял свою чашу над миской с водой. Дунк чокнулся с ним, с сиром Утором и с остальными.
— Пусть Отец дарует ему долгую жизнь и множество сыновей!
Они выпили снова.
— За леди Баттервелл, новобрачную, мою драгоценную дочь! Пусть Мать сделает ее плодовитой!
Фрей улыбнулся девушке.
— Я хочу, чтобы ты еще до исхода этого года родила мне внука! А еще лучше — близнецов! Так что смотри, моя радость, нынче ночью взбивай масло на совесть!