Волчицы из Машкуля
Шрифт:
— Мой друг, вы, как и Суде, обязаны мне подчиняться, — произнес он, — я редко напоминаю об этом своим подданным, но сегодня как раз выпал такой день. Я беру командование на себя и требую доложить обстановку.
Гаспар лишь печально покачал головой.
— Перевес на стороне синих, — сообщил он, — и мои дозорные мне постоянно докладывают о прибытии новых подкреплений.
— Тем лучше! — воскликнул Малыш Пьер. — Тем больше французов узнают, как мы погибли!
— Не смейте даже думать об этом, сударыня!
— Прежде всего,
— Да, но сначала надо отойти назад!
— А кто же должен отойти назад?
— Вы, во имя Неба!
— Оставьте! Вы хотите сказать, что мне надо идти вперед?
И, вырвав шпагу из рук Гаспара, Малыш Пьер нацепил на ее острие свою шляпу и, побежав в сторону деревни, крикнул:
— Все, кто за меня, вперед!
Напрасно Гаспар пытался его остановить: проворный и ловкий, Малыш Пьер выскользнул из его рук и, не останавливаясь, побежал к домам, откуда солдаты, увидев оживление в рядах вандейцев, открыли беглый огонь.
Заметив, какой опасности подвергался Малыш Пьер, вандейцы подались вперед, чтобы прикрыть его своими телами. Их прорыв был таким неожиданным и стремительным, что за несколько секунд, во второй раз преодолев ручей, они оказались в центре деревни, где сошлись в рукопашной схватке с синими.
Не прошло и несколько минут, как между ними завязался бой не на жизнь, а на смерть.
Гаспару, чьи мысли были заняты только тем, как защитить Малыша Пьера, наконец удалось к нему пробиться, схватить за руку и окружить своими людьми, а пока он, нисколько не заботясь о собственной безопасности, спасал августейшую особу, охранять которую, как ему казалось, велел сам Господь Бог, на него навел ружье солдат, прятавшийся за углом одного из крайних домов деревни.
И дело бы плохо кончилось для предводителя шуанов, если бы не маркиз, вовремя заметивший угрожавшую опасность: обойдя дом с другой стороны, он ударил по стволу ружья как раз в ту секунду, когда солдат нажимал на курок.
Пуля ударилась о печную трубу.
Солдат в ярости обернулся и попытался проколоть маркиза де Суде штыком, но тот уклонился от удара, подавшись всем телом назад. Старый дворянин хотел было выстрелить в ответ, однако в это мгновение пуля разбила пистолет в его руке.
— Право же, тем лучше! — воскликнул маркиз, выхватывая из ножен саблю и нанося солдату такой сокрушительный удар, что тот рухнул к его ногам словно бык, получивший удар кувалдой по голове. — Я предпочитаю холодное оружие.
Затем, размахивая саблей, он крикнул:
— Эй, Гаспар, что ты теперь скажешь о немощном инвалиде?
Что же касалось Берты, то она устремилась вперед за Малышом Пьером, своим отцом и вандейцами; но ее больше занимало то, что происходило вокруг нее, и меньше всего внимания она обращала на солдат противника.
Она искала Мишеля и старалась
Солдаты, застигнутые врасплох внезапной и мощной атакой вандейцев, медленно отходили назад; участвовавшие в бою национальные гвардейцы из Вьейвиня отступали. Поле боя было усеяно телами убитых.
А так как синие больше не отвечали на огонь белых, рассредоточившихся по виноградникам и садам вокруг деревни, метру Жаку, командовавшему стрелками, удалось собрать их и повести по узкой улице, которая огибала сады и вела к флангу неприятеля.
Однако солдаты, оправившись от неожиданности, собрались с силами, чтобы отразить атаку, и, построившись в виде буквы «Т» на главной улице деревни, оказали сопротивление нападавшим.
Встретив отпор, вандейцы слегка замешкались, и инициатива немедленно перешла к синим: бросившись в контратаку, они оттеснили белых к узкой улочке, где те пытались их застигнуть врасплох, и получилось так, что метр Жак и с ним пятеро или шестеро братьев-кроликов — среди них прежде всего следует назвать Обена Куцая Радость и Вшивого Триго — оказались отрезанными от главных сил их отряда.
Метр Жак подозвал шуанов; прислонившись к стене, чтобы обезопасить себя от нападения со спины и укрывшись за помостом строившегося на углу этой улицы дома, он приготовился дорого продать свою жизнь.
Куцая Радость вел по солдатам прицельный огонь из короткой двустволки — каждая из его пуль находила свою жертву; тем временем Триго, чьи руки были свободны, так как безногий был привязан к его плечам ремнем, с удивительной ловкостью орудовал косой, насаженной лезвием наружу, одновременно используя ее как пику и как огромную саблю.
В тот миг, когда нищий одним ударом уложил жандарма, только что выбитого из седла Куцей Радостью, в толпе солдат неожиданно раздались радостные крики, а метр Жак и его бойцы увидели, что синие, не скрывая ликования среди кровавого побоища, вели под конвоем женщину, одетую в платье для верховой езды.
Это была Берта. Желая во что бы то ни стало найти Мишеля, она неосторожно выехала на коне вперед и была взята в плен.
Солдаты, сбитые с толку ее одеждой, решили, что захватили в плен герцогиню Беррийскую.
Вот почему они так бурно выражали свою радость.
Метр Жак обманулся так же как и другие.
Стремясь исправить ошибку, совершенную им несколько дней назад в лесу Тувуа, он дал сигнал своим людям; те поспешили из укрытия, бросившись на прорыв через брешь, проделанную в солдатских рядах ужасной косой нищего, и отбили пленницу.
Разочарованные неудачей, солдаты с удвоенной яростью напали на метра Жака, и тот, не теряя времени даром, снова спрятался в укрытии, так что маленькая группа шуанов оказалась в центре кольца, куда были нацелены двадцать пять штыков и куда был направлен непрерывный ружейный огонь.