Волчий дурман. Черная луна
Шрифт:
Всё, что он хотел так долго и отчаянно, но каждый раз сдерживался, потому что лучше меня понимал, что его волчья страсть может быть губительной. Но так было со мной прежней.
А сейчас я была готова.
И я хотела этого.
Его сердце застучало так неистово и восторженно, что я недоуменно улыбнулась, не убирая своих губ, а он со стоном углубил поцелуй, коснувшись языком моего языка.
Я не знала, где заканчиваются мои эмоции и начинаются эмоции Адама.
Мы словно стали единым целым.
Больше меня не пугали и не смущали напор Адама и его страсть. Его жажда до меня и желание быть настолько близко, насколько это только возможно, — я сама чувствовала это до дрожи. До покалывания в кончиках пальцев, когда касалась его кожи раскрытыми ладонями, собирая его силу, жар и это вожделение, похожее на одержимость. Мной.
Я старалась не отставать от Адама.
Целовала его в ответ со всей той страстью, которая проснулась во мне вместе с волчьей кровью, и поддавалась его силе.
Теперь я понимала, что мне нравится быть его.
Принадлежать ему.
Подчиняться тому, кому я доверяю настолько безусловно, что готова отдать даже собственное дыхание ему.
В этом был особенный кайф, который сложно объяснить, — вот так доверять. Вот так отдавать себя и не бояться ничего в этом мире, потому что мой волк рядом.
Я даже не заметила, но в какой-то момент мы перестали чувствовать себя людьми — целовались, словно пытались съесть друг друга. И рычали. От страсти, от жажды друг до друга, которая впервые выплеснулась по-настоящему.
Адам больше не сдерживал себя.
Он хватал руками и сжимал сильными пальцами мои ягодицы так, что оставлял синяки, а я рычала в его губы и в ответ впивалась ноготками в его плечи и спину, не боясь, что распорю кожу и выпущу его кровь.
Мы кусали друг друга и слизывали капельки влаги с кожи, наслаждаясь терпким пряным ароматом.
Я не вздрогнула, когда Адам насадил меня на себя одним глубоким резким движением. Сильно. До самого предела.
Но боли не было. Не было ни одной попытки остановить его или сжаться.
Ощущения были такими острыми и яркими, что я не смогла сдержать глухого стона.
Вот че-е-е-рт!
Почему я не чувствовала этого всего раньше?
Сейчас эмоции накатывали на меня горячим потоком, волна за волной. Они усиливались эмоциями Адама в сотни и тысячи раз, доводя буквально до безумия.
Я не понимала, мне хотелось рыдать, или смеяться, или кусаться, или прижаться к нему еще сильнее, чтобы буквально врасти в его кожу и стать единым целым.
Мне хотелось его. Еще. Больше! Сильнее!
Настолько сильно, чтобы потерять сознание и очнуться в его руках.
Движения Адама были резкими, сильными. Даже
Вода плескалась между нами, расходилась рябью, а я цеплялась за плечи Адама, судорожно хватая воздух, и пыталась успеть за его ритмом, который становился всё более быстрым и резким, выбивая остатки кислорода и мыслей.
А мне было мало.
Я хотела еще. Больше этого безумия и искр между нами, от которых перед глазами темнело, а затем становилось так ярко, словно внутри меня расцветала радуга.
Она расползалась во мне пожаром и вязкой сладостью, которая вплеталась в каждую мышцу, расползалась по каждой кости. Тянула меня за невидимые золотые ниточки, выворачивала наизнанку, чтобы пустить по позвоночнику яркую вспышку оглушительной молнии.
Это было настолько неожиданно и остро, что я вскрикнула, выгибаясь в его руках.
— Вот так, маленькая. Да-а-а.
Адам заурчал, прижимая меня к своей груди, и остановился, давая мне прочувствовать эту секунду сполна, но член так и остался во мне. Всё такой же возбужденный и готовый к нашему марафону снова.
Он даже не устал, а я сотрясалась от спазмов, похожих на то, словно меня било мелкими разрядами тока!
— Кажется, тебе нужно немного времени, чтобы отдышаться? — Адам с улыбкой прикусил мои припухшие от его ласк губы и сверкнул своими адски прекрасными черными глазами, говоря это с явным смешливым вызовом.
— Еще чего! Я бодра, как никогда ранее! — тут же парировала я, демонстративно овивая его за шею снова, и прикусила его нижнюю губу в ответ, на что Адам чуть изогнул бровь, потому что, конечно же, чувствовал, что я лукавлю.
— Тогда продолжим? — буквально промурлыкал он и, не дожидаясь ответа, вышел из воды со мной на руках. В том же положении, в котором я была до этого — сидя на его неутомимом возбуждении.
И мы продолжили ровно с того места, на котором остановились. Обнаженные и мокрые прямо на траве.
Адам был сзади, как истинный зверь, обхватывая мои бедра горячими сильными ладонями, а я упиралась руками в землю, стоя на четвереньках, и тонула в новых ярких эмоциях, передать которые мне не хватило бы слов!
Мы были истинными хищниками! Зверьми, которые нашли свою свободу, свое пристанище и свою силу рядом друг с другом и никак не могли насытиться этим.
Больше Адам не сдерживался.
Его ритмичные резкие движения раздавались шлепками его бедер о мои ягодицы, и в этом было столько первобытного, как сам мир.
Мы меняли положение наших разгоряченных тел, чтобы была возможность целовать и кусать друг друга. Мы слизывали капельки воды с тел друг друга, когда падали уставшие и разомлевшие, чтобы обняться и уснуть прямо здесь — в траве под тенью пышных крон величественных деревьев.