Вольф Мессинг. Видевший сквозь время
Шрифт:
– Гипноз, товарищ Сталин.
– Такой сильный гипноз? Любой человек подвержен такому гипнозу? – Сталин пытливо смотрел на Мессинга.
– Нет, не любой. Многие люди сами обладают даром гипноза, только не знают об этом. Такие плохо поддаются чужому гипнозу. Он встречает у них мгновенное противодействие.
– Но для вас, я вижу, преград нету? – снова улыбнулся Сталин.
– Не знаю... речь шла о моей жизни. Тут напрягаешь последние силы. – Мессинг тоже улыбнулся.
– Понимаю... Как вам теперь работается? Как живется в Минске?
– Хорошо. Я всем
– Понимаю... – чуть нахмурился Сталин и пососал потухшую трубку. – Мы все живем в трудное время, товарищ Мессинг. Мы, большевики, не скрываем трудностей от нашего народа. Мы научились их преодолевать. И вам... как человеку, одаренному такими способностями, в первую очередь следует вселять в народ веру в счастливую жизнь. Веру в то, что он преодолеет все трудности и построит социализм в отдельно взятой стране. Несмотря ни на какие происки наших врагов... – Сталин говорил, словно гвозди вколачивал, и не сводил с Мессинга темно-карих с искорками тигриных глаз. – И если вы таким образом будете работать, мы скажем вам большое спасибо, товарищ Мессинг...
– Я буду стараться именно так работать, товарищ Сталин, – ответил Мессинг.
– Не надо пугать людей войной... страданиями и смертью... Зачем это? Людей пожалейте, товарищ Мессинг... – уже с сочувствием проговорил Сталин.
– Вы правы, товарищ Сталин. Больше ничего подобного позволять себе не буду, – усмехнулся Мессинг.
– Но война все-таки, по-вашему, будет?
– Будет, товарищ Сталин.
– Когда будет?
– Думаю, в будущем году... в июне, – твердо ответил Мессинг.
– Хорошо, товарищ Мессинг, пусть ваше пророчество останется на вашей совести, – усмехнулся Сталин. – Я ведь не из тех, кто легко поддается даже очень сильному гипнозу... Скажите, за что Гитлер назначил награду за вашу голову? Двести пятьдесят тысяч марок – это большие деньги.
– Я предсказал крах Германии, если она двинется с войной на восток.
– Сами себе противоречите, товарищ Мессинг. Предсказываете крах Германии, а видите немецкие танки в Минске, – опять усмехнулся Сталин. – Скажите, а если я попрошу вас сделать что-нибудь ... невозможное? – Сталин бросил на Мессинга испытующий взгляд..
– Готов сделать, товарищ Сталин. Только не уверен, получится ли, – пожал плечами Мессинг.
Сталин поднялся, прошел к письменному столу, достал из папки чистый лист бумаги и протянул Вольфу Григорьевичу. Тот тоже встал и подошел, чтобы взять лист.
– Получите по этому документу в сберегательной кассе сто тысяч рублей, – медленно произнес Сталин, наблюдая за реакцией Мессинга. – Недалеко от Кремля, кажется на улице Горького, есть сберегательная касса. Однажды проезжал – видел.
Мессинг еще раз посмотрел на чистый лист, потом на Сталина:
– Сейчас, товарищ Сталин?
– Да, сейчас. Вас проводят... – Сталин смотрел на него без улыбки и даже враждебно.
Мессинг повернулся и медленно вышел из кабинета...
“ЗИС” выехал из ворот Кремля и покатил через Красную площадь.
– Дальше вы уж сами, товарищ Мессинг, – сказал один из сопровождающих, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем.
По тротуару спешили москвичи, сквозь стеклянные витрины виднелись очереди за продуктами в магазинах. Мессинг выбрался из автомобиля и медленно направился к сберегательной кассе. Шляпу он надвинул поглубже, почти на самые глаза, спасаясь от пронизывающего осеннего ветра.
Подождав, когда Мессинг скроется в здании, двое сопровождавших его чекистов тоже выбрались из машины и направились следом.
...В полупустом зале сберкассы находилось только несколько посетителей. Средних лет женщина в углу за столиком заполняла какой-то бланк, два человека стояли у окошка контролера. У окошка с надписью “Кассир” никого не было. Мессинг медленно направился к туда. Миловидная пожилая женщина в цветастом штапельном платье с улыбкой взглянул на него.
Мессинг долго смотрел на нее, затем молча протянул ей чистый лист бумаги.
Чекисты, вошедшие в сберкассу, остановились у входа, наблюдая за Мессингом. Переглянулись между собой и снова уставились на спину Мессинга, стоявшего перед окном кассира.
Кассирша посмотрела на лист бумаги и спросила также с улыбкой:
– Вы хотите все наличными?
– Да... – глухо ответил Мессинг. Глаза его из-под шляпы смотрели на кассира, как дула пистолетов.
– Извините, я сейчас... – отложив лист бумаги, женщина поднялась и пошла вдоль окошек к картотеке, которая занимала почти всю противоположную стену. Рядом была дверь во внутренние помещения сберкассы. Кассирша вошла в эту дверь и закрыла ее за собой.
Мессинг остался у окошка кассы. Он спокойно стоял и ждал.
– Может, она за охраной пошла? – спросил один чекист у другого.
– Зачем? – едва слышно ответил тот. – У нее кнопка под столом есть.
Дверь открылась. Женщина-кассир возвратилась в зал, держа в руке брезентовую зеленую сумку с металлическими замками. Она прошла к своему месту, улыбнулась Мессингу и, открыв замок на сумке, стала выкладывать перед собой толстые пачки денежных купюр, перетянутые банковской лентой.
– У вас есть во что положить? – спросила женщина, наклонившись к окошку.
Мессинг достал из кармана пальто матерчатую сумку, протянул ее женщине-кассиру. Она взяла ее и стала складывать в сумку пачки денег. Сложила и опять с улыбкой протянула Мессингу.
– Сто тысяч. Будете пересчитывать? Упаковка банковская – там все точно.
– Спасибо. Я вам верю, – ответил Мессинг, забирая сумку.
Он медленно двинулся к выходу, прошел мимо чекистов, открыл дверь и вышел на улицу. Чекисты сразу же пошли за ним.
На улице Мессинг молча передал им матерчатую сумку с деньгами. Старший чекист взял ее и посмотрел на Мессинга почти со страхом: