Волгины
Шрифт:
— Я вам советую не ехать дальше, — сказал командир полка. — В Вороничи вы вряд ли проедете. Дорога обстреливается. Танки противника рыщут где-то недалеко отсюда… Вы можете попасть в неприятную историю.
— Я должен проехать во что бы то ни стало, — не забывая ни на минуту о приказе наркома, упрямо сказал Алексей.
Командир полка, сумрачный пожилой человек с глубокими морщинами вокруг лихорадочно блестевших глаз, ответил сердито:
— Ваше дело. Езжайте. Только
— Я хорошо знаю дороги, — сказал Алексей и выбежал из маленькой, одиноко стоявшей у дороги избы, в которой помещался штаб артиллерийского полка.
«Газик», ныряя по ухабам и покачиваясь, покатил по глухой лесной дороге. Навстречу все так же группами и в одиночку шли беженцы. Орудийный гром слышался то справа, то слева, то затихая, то вновь усиливаясь. День клонился к вечеру. И хотя до заката солнца оставалось еще много времени, тяжелые хмурые сумерки стояли в лесу — так запасмурело, затянулось дымом и облаками небо.
«Только бы успеть сделать… Не оставить врагу мост», — думал Алексей.
Немецкие снаряды рвали землю где-то совсем близко, и эхо разрывов разносилось по лесу. Иногда доносились приглушенные пулеметные и автоматные очереди.
Несколько раз машину останавливали бойцы, но, взглянув на документ Алексея, пожимали плечами, пропускали дальше.
Наконец, проплутав целый час по окольным, почти непроезжим лесным дорогам, пробившись через потоки людей на перекрестках, «газик» выбрался к железной дороге, рванулся к Вороничам.
Вот и станция… На путях уже никого нет, и небольшой состав с паровозиком «овечкой» трогается в сторону Н.
Тревожная тишина поразила Алексея. Он выскочил из машины, пробежал изрытый бомбами перрон и вдруг столкнулся с Самсоновым.
— Вы еще здесь? Иван Егорович, голубчик! — схватил его за руки Алексей.
Самсонов с черным, как уголь, лицом еле разжал побелевшие губы.
— А вы зачем сюда? Немецкие танки уже на соседнем разъезде!
— А мост? Где Шматков? Где бригады?
— Шматков с бригадой на мосту… Он сказал, что уйдет последним.
— Едемте на мост… Сию же минуту, — нетерпеливо сказал Алексей и потянул Самсонова к машине.
— Едем. Я одинок. По мне плакать некому, — усмехнулся Самсонов.
— Как паровозы? Удалось угнать порожняк? — спросил Алексей.
— Не весь… Кое-что удалось… Как вы думаете, Алексей Прохорович, почему немцы не трогают моста? — спросил Самсонов, когда они сели в машину.
— Они хотят сохранить его для себя, но мы… мы не позволим этого…
— Что вы хотите этим сказать? — насторожился Самсонов.
Алексей
— У нас на мосту взрывчатка есть?
— Есть.
— Хватит?
— Хватит.
Самсонов поморщился, отвернулся.
— Если на то пошло, я сделаю это сам, — угрюмо проговорил он. — Это дело мне хорошо знакомо…
Шматков был на мосту.
Из всей бригады с ним осталось семь человек, но он все еще не верил, что придется отступать.
— Товарищ начальник, что делать? — обратился бригадир к Алексею.
Он был бледен, в похудевшем и остром лице его появилось что-то жестокое, насмешливое.
— Достроились… А теперь Гитлеру будем сдавать мост?.. Немцы вот-вот нагрянут сюда…
— Не волнуйся, Шматков, сейчас мы сделаем свое последнее дело и уйдем отсюда. Ониничего не получат…
Алексей приказал заложить под ферму несколько ящиков тола.
— Ты сделаешь это, Шматков… Своими руками, — сказал Алексей.
Шматков только плотнее сжал губы. Рабочие кинулись закладывать взрывчатку.
В эту минуту над лесом возник понижающийся свист снаряда и где-то невдалеке загрохотало эхо взрыва. Еще ближе и жарче затрещали пулеметные очереди.
— Поторапливайтесь! — приказал Алексей, лично наблюдавший, как закладывали тол.
— Уходите отсюда, мы сделаем все сами, — предложил Самсонов. — Прошу вас, Алексей Прохорович.
— Мы уйдем вместе, — ответил Алексей.
Уже все было готово, мины подложены, оставалось только включить штепсель подрывной машинки, когда вдруг автоматная очередь треснула с противоположного берега и пули тоненько запели над головой Алексея.
— Немцы! Вот они!.. — невольно приседая за куст орешника, сказал Самсонов и показал куда-то на ту сторону реки, чуть пониже железнодорожной насыпи.
Алексей едва начал различать слившиеся с прибрежной травой голубоватые фигурки, как новые автоматные струи захлестали по мосту. Было слышно, как звенели по ферме пули, взвизгивали, отскакивая рикошетом.
— Взрывайте же! — не своим голосом крикнул Алексей, и тут же увидел Шматкова в последний раз: пригнувшись, бригадир бежал к мосту, и пули вздымали вокруг него красноватую пыль.
— Я сделаю это! Немцы меня не видят, а вы уезжайте! — бледнея и точно вытягиваясь в росте проговорил Самсонов и стал, не торопясь, спускаться к штабелю шпал, под которым был установлен подрывной аппарат.
Пули снова застучали по ферме.
Алексей стоял, не двигаясь, не спуская глаз с моста. Ему казалось, что в груди его вот-вот что-то надорвется и он умрет…