Волк среди волков
Шрифт:
— Спокойной ночи, господа! — насмешливо кричит им Мейер вслед. Приятных сновидений!
Лейтенант оборачивается и кричит Аманде:
— Значит, поговорите с ним! Это всегда полезно!
Аманда задумчиво кивает.
— Чего ты еще киваешь этой обезьяне? — раздраженно набрасывается на нее Мейер. — Какие у тебя могут быть разговоры с этим типом?
— По-твоему, все — обезьяны, только не ты, — спокойно заявляет Аманда.
— Так! Значит — ты меня считаешь обезьяной?
— Я этого не говорила.
—
— Нет! — И после долгой паузы добавляет: — Барышня совершенно права.
— В чем это Вайо права? Нашла кого слушать — сопливую девчонку!
— Что с таким, как ты, лучше не связываться!
— Ах, она это сказала? — Мейер чуть не задохся от ярости. Самолюбие его было уязвлено. — А ее хахаль, этот лейтенант — чем он лучше меня? крикнул он в бешенстве. — Ты уж вообразила, что лучше? Такой скот! В моей конторе размахивает у меня перед носом пистолетом. Ну, я его и отделал! Пусть еще раз попадется мне, кот паршивый, теперь у меня тоже есть револьвер! А я… я не только угрожаю, как эта обезьяна, я и выстрелю!
Он выхватывает из кармана пистолет и размахивает им.
— Да ты что, спятил? — кричит на него Аманда в бешенстве. — Сейчас же спрячь! Прямо в лицо свою пушку сует, очень приятно! Меня этим не удивишь, так и знай!
Он сжался под потоком ее гневной и презрительной брани. Несколько растерянный, хотя еще полный упрямства, стоит он перед ней, держа в руке опущенный пистолет.
Она же приказывает:
— Ты сию же минуту вернешься в контору и положишь деньги обратно в кассу! Фу, дьявол, я многое могу вынести, я не чистюлька какая-нибудь, но таскать деньги — нет уж, спасибо! Не из таковских! Я не согласна!
Мейер побагровел — правда, она этого не могла видеть.
— Так, значит, он насплетничал тебе, этот ферт, этот… — кричит он злобно. — А я тебе вот что скажу: ни ему, ни тебе до этого никакого дела нет! Это наше дело с ротмистром! Я только свое жалованье беру, и ты не суйся, понятно?
— Ганс! — говорит она мягче. — Положи деньги обратно, иначе между нами все кончено! Я таких штук не терплю.
— А наплевать мне, кончено между нами или не кончено! Я даже рад, что между нами все кончено! Очень уж ты о себе воображаешь! Больно нужна ты мне! А нынче вечером Гартиг спала со мной, да, да, Гартиг! Что, взяла? Старая баба, восемь ребят — и то она мне в десять раз милее, чем ты!.. Тьфу, проклятая!
Пощечина была самая настоящая, Аманда ударила его изо всех сил прямо в лицо, так что Мейер покачнулся.
— А ты скот! Скот! — крикнула она, задыхаясь. — Вот, негодяй!
— Ты бьешь меня? — спросил он еще беззвучно, обалдев от боли. — Ты бьешь меня? Какая-то поганая птичница бьет меня, управляющего! Ну, теперь ты увидишь…
Но сам он почти ничего не видит. Все вертится перед его глазами, ее фигура расплывается в лунном свете, затем вдруг возникает снова… Вот
Он торопливо поднимает пистолет и дрожащим пальцем нажимает курок…
Нестерпимо громко отдается выстрел у него в ушах…
Лицо Аманды надвигается, оно становится все больше, вот оно совсем близко, белое и черное в лунном свете.
— Ты? — шепчет она. — Ты, Гензекен, выстрелил в меня?
Оба молчат, каждый слышит только порывистое, судорожное дыхание другого. Долго, долго стоят они так…
Выстрел давно отзвучал. До их слуха доходят другие, более мягкие звуки… снова слышат они тихий ветер в кронах деревьев… заскрипела цепь в конюшне, медленно скользя через кольцо.
— Мандхен, — произносит губастый Мейер. — Мандхен… я…
— Кончено! — заявляет она сурово. — Кончено навсегда.
Она еще раз смотрит на него.
«Стреляет в меня, а потом говорит Мандхен… — Эта мысль снова душит ее. — А что бы он сказал, если бы попал?»
Чувство страшной опасности, которая только что ей грозила, сменилось неизъяснимым ощущением, что она спасена, и оно охватывает ее с такой силой, что Аманда начинает тихо и жалобно плакать. И плача, вздернув плечи, она убегает от него.
Он видит, как под светлой полоской юбки ее крепкие ноги мелькают все быстрее — Аманда бежит, она мчится, она спешит прочь… Сворачивает на дорогу к замку, и он уже не слышит ее бега, а только плач, подавленное, жалобное всхлипывание, потом и оно стихает…
Еще мгновение Мейер стоит неподвижно и, выпучив глаза, смотрит ей вслед. Затем поднимает пистолет, все еще оттягивающий ему руку, и рассматривает его. Он ставит его на предохранитель — так… теперь все в порядке, эта штуковина никакой пакости ему не устроит.
Досадливо пожав плечами, засовывает он оружие в карман брюк и поспешно идет в контору за своими чемоданами.
Лейтенант и Вайо сидят на скамейке в парке. Они сидят не как влюбленная парочка, — а если и как парочка, то поссорившаяся, то есть далеко друг от друга, молча.
— Позволить этому трусу так с тобой разговаривать! — сказала она в заключение их спора. — Не понимаю тебя!
— Конечно, ты не понимаешь меня, дурочка, — ответил он очень свысока. Это и хорошо. Значит, он тоже меня не понимает.
— Удрать от такого прохвоста — что он теперь вообразит! Да я запаха его не переношу!
— Не подпускай его к себе слишком близко! — заметил он со скукой. Тогда и запах не будет раздражать тебя.
— Скажи, пожалуйста, Фриц, когда это я его к себе подпускала?! — с возмущением воскликнула она. — Фриц, это просто гадко с твоей стороны!..
Но Фриц ничего не ответил.
Выстрел нарушил раздраженное молчание. Лейтенант вздрогнул, очнувшись от своих мыслей.