Волки Элм-Пойнта

Мираниса

– Волки, которые умели оборачиваться людьми?! Теперь ты так о них говоришь? – взбеленился Саллес. – Думай, о чём болтаешь, болван! Мальчишка мёртв, и это сделал кто-то из вас за то, что он и его родители стали членами церковного прихода.

– Не разговаривай так с моим отцом! – напустился Вона и толкнул пастыря в грудь.

Старик отшатнулся, и когда ряды людей выступили вперёд, вскинул руку. Облизнувшись, он поправил воротник куртки и свирепо поглядел на Бекки.

– Найдите убийцу мальчика. Приход готов помочь, чем сможет. Но прошу, найдите этого

сукина сына скорее.

– Обещаю, Саллес, мы найдём его, – ответила Коннели.

Преподобный кивнул и двинулся прочь, сунув руки в карманы пуховки. За ним последовали остальные. По одному скудело сборище, вытягиваясь в одну линию вдоль тропы, пока вовсе не поредело и не исчезло. Виктор, глубоко ошеломлённый встречей со слепым Маниту, однако, не упустил из виду и ретивого нрава преподобного О'Каллахана. Примечательно было то, как лихо дебелый старик умел накалять мирян. Словно огниво – распалял маленькие угольки в пылающих сердцах. Бекки, очевидно, пристыженная настроем пастыря, которого она столь рьяно защищала, виновато покосилась на Плацтера. Её детское личико внезапно побледнело и осунулось. Глубоко посаженные глазки с печалью заблестели, будто от досады и неловкости Коннелли была готова вот-вот расплакаться. Но тотчас подбородок её сморщился, и резко выступила линия челюсти, когда лейтенант, глубоко вздохнув, сжала кулаки и взяла себя в руки.

– Обезьяны, значит, – заметил Виктор, достав из кармана пальто пачку "Мальборо".

– Он всегда такой, – с горечью отозвался Вона.

Плацтер шагнул навстречу к егерю и протянул ему сигарету, которую тот охотно принял. Затем Виктор покосился на старика, но тот немигающим взором рассматривал лесной кряж.

– Ему плевать на Медвежонка-Джеки, – буркнул Вона и прильнул к огоньку зажигалки. – Это просто очередной способ поставить нас на место.

– Не говори так, Вона! – вспыхнула Бекки. – Преподобный, конечно, бывает резок в выражениях и ни с кем не церемонится, но ты бы видел, как он горюет.

– Я уже видел, – отмахнулся лесничий.

– Мальчика вы первым обнаружили? – спросил Плацтер, затянувшись.

Лицо Воны тут же сделалось мрачным и безжизненным, морщины избороздили лоб, и мучением на лице пролегла печать скорби. Он тут же потушил сигарету о снег.

– Да. Утром обнаружил.

– Расскажите, как в таком большом массиве вы наткнулись на него?

– Вы, видимо, плохо понимаете мою профессию, – недовольно ответил егерь. – Но вопрос хороший, потому как первым делом я наткнулся на следы. Так-то к вашему приходу всё снегом замело, а когда я на зареве вышел, то снег лежал покойный.

– Вы правы, из-за снега криминалистам не удалось сделать слепки следов, – с горечью признался Виктор. – Расскажите, Вона, следы вваливались глубоко в снег? Можно было определить, принадлежали они одному человеку, или там был целый ряд отметин под двух и более? Если тяжёлая поступь, то, стало быть, убийцей являлся мужчина, в чём я нисколько не сомневался. А ботинки? Альпинистские, походные или обычные?

– Нет, нет и нет. – Вона махнул рукой, по-прежнему

удерживая уже потушенную сигарету. Он нахмурился и ещё больше насупился. – Я почему их приметил сразу? Они ведь в крови были.

– Кровавые следы? – встревожилась Коннелли.

– Да, но и это не всё. Это были волчьи следы, причём крупные, а Бекки подтвердит, что никаких волков в наших лесах не водится. Выходит, они действительно пришли с Элм-Пойнта.

– Не волки подвесили мальчишку, – раздражённо ответил Виктор. – Должно быть, они уже после набрели на кровь.

– Но человеческих следов там не было. Да и волк этот – особь удивительно крупная. Тяжёлая. А они в зиму ведь впроголодь живут. А раз он забрёл в Лоррод, то он, вероятнее всего, ещё и болен. Вот и не сходится с такой-то массой. – Вона умолк, а затем неспешно потянул носом воздух. – Но это волк.

– Исключено. Значит, кто-то строит из себя волка, – нетерпеливо выдал Плацтер, стряхивая пепел. Краем глаза он приметил, как старик Маниту пристально следил за ним.

– Тем же хуже, – ответила Бекки. – Что подумают остальные жители? Что тут культ завёлся какой-нибудь, где люди себя волками считают. Опять эти сектантские настроения пошли.

Виктор прищурился и, облизнувшись, вновь взглянул на Маниту. Тот сидел смирно, сложив руки на коленях. Смотрел он вроде прямо на агента, но взгляд его, скользкий и неуловимый, заносило куда-то за плечо Плацтеру.

Детектив, покосившись на егеря с Бекки, понял, что ничего примечательного в поведении старика они не видят. Тогда, присев на корточки у ног Маниту, угодливо заговорил:

– Хотите сигаретку? – с наигранной любезностью Виктор протянул таковую, но рука его остановилась прямо у лица индейца.

– Отец не видит, – сухо отозвался Вона.

– Вот как? Совсем ничегошеньки?

– Я же говорила вам, Виктор, – вмешалась Бекки.

– Скажите, Маниту, почему вы упомянули волков? – спросил Плацтер, убрав сигарету. – Быть может, вы наблюдали за ними, а?

Старик заговорил, пусть и не сразу. Резонёрская, степенная речь осветила смуглое лицо чужака. На незнакомый голос Маниту нагнулся и поглядел прямиком на Плацтера.

– Волки убили Медвежонка-Джеки. Мои глаза слепы, но я и впрямь кое-что вижу.

– Что же? – любопытно, почти насмешливо спросил Виктор, наклоняясь ещё ближе.

Отёкшее лицо, испещрённое морщинами, внезапно неестественно замерло и сделалось до того неживым, словно было вылито из воска. Глаза вновь уставились на пришлого. Старческие губы медленно раскрылись.

– Зло.

Виктор нахмурился.

– Я вижу демонов-волков, что носят вместо овечьих шкур человеческие лица.

– По имени звать их нельзя ни в коем случае, – добавил Вона.

– Где угодно этим демонам удаётся скрыть свою сущность, но стоит им пересечь круг Джиибекана, как всё их колдовство теряет силу, и тогда они предстают в своём истинном обличье.

– Мой отец – главный шаман нашей общины, – сурово заметил егерь. – Многих он излечил и многих уберёг от смерти своим предвещанием.