Волки Элм-Пойнта
Шрифт:
Нечто подобное ожидал увидеть Плацтер. Возможно, в какой-то момент этого ему даже и хотелось. Только стоило взору пронестись по гадким маленьким буковкам на экране, как ком подкатил к горлу, и порывистое дыхание всколыхнуло широкую грудь. От внезапно нахлынувшей досады ему хотелось разломать сотовый, затем начать ломать и всё вокруг, даже ударить лейтенанта. Лицо Виктора побледнело, глаза от обиды
Бекки, до того мирно державшая руль, осторожно покосилась разок-другой, не решаясь заговорить. Виктор видел, что она смотрела, но, вопреки распаляющему стыду, не сумел совладать с эмоциями. Он молчал, уронив голову на грудь. Плечи перестали дрожать, дыхание выровнялось.
Он не помнил, как в руках вновь очутился пузырёк с таблетками, не помнил и то, закидывал ли столь желанные пилюли в рот, лишь очнулся от нестерпимой натуги сжатых пальцев. Всегда слишком коротко стриженные, но с обгрызенными заусенцами ногти царапали пластмассу, ковыряли крышку, выискивая спасение в лекарстве. Ему просто нужно было вернуться домой. К семье. И всё бы пошло своим чередом.
"Надо было быть настойчивее, – раздалось в голове. – Или упрашивать. Она только врёт, что не будет праздновать".
– Всё в порядке? – тихо спросила Бекки.
Растерянный Виктор шмыгнул носом и невидящим взором покосился на лейтенанта. Но следом тотчас расправил плечи, выпрямившись. Блёклое лицо приняло уставший, но равнодушный вид.
– Едем домой к Медвежонку-Джеки.
– Хорошо, я убежусь, что родители дома. Только прошу вас, ведите себя тактичнее с ними. Не как с Маниту.
– Если они не будут говорить про оборотней.
Бекки недовольно хмыкнула, а затем набрала чей-то номер на мобильном. Голос её сразу сделался тихим и покладистым, она слишком медленно и податливо выговаривала слова, выпрашивая разрешение прийти.
V
Когда полицейская машина заехала на Мак-Кинли Стрит, хмарные тучи уже загустили небосвод. Облака, сизые на западе и ещё белесые на востоке, клубились у кряжа и редели у макушек гостей. Приятно пахло дождём. Даже до сюда доносился настойчивый аромат волглой
Виктор сделался ещё более угрюмым из-за случайно разыгранной им самим сцены и лишь изредка бросал Бекки фразы приказным тоном. Он обозлился на неё как на свидетеля собственной слабости, пусть и корил себя за это. Коннелли, однако, держалась весьма достойно и ни разу не показала виду, будто и впрямь не заприметила разбитого наставника.
– Вот и Коул, – наконец объявила она и кивнула в сторону маленького ветхого домика с фальцевой кровлей и дощатыми стенами.
Прямиком у мусорных баков сидел молодой индеец в шерстяной рубашке и меховой куртке, примостившись на лестницах веранды. Он лишь украдкой бросил потерянный взгляд на приезжих. Лицо его, раскрасневшееся, плоское, с асимметричными чертами – один глаз расположился заметно ниже другого, – и тяжёлым подбородком, принадлежало пьянице. Это же подтверждала и бутылка лагера "Сьера Невады" у ног. Обритый налысо, но с заметно проросшей щетиной – растительность на лице неумело скрывала отёк от нездорового образа жизни, которого Коул придерживался по меньшей мере последние сутки. Временами он пускался в неразборчивый ропот, оголяя ряды тонких пожелтевших зубов. Шептал он, очевидно, на языке Уджибве, потому как речь на английскую совсем не походила.
Позади его дома, у заднего окна, возились два криминалиста. Вокруг них кружил оперативник в форме полицейского департамента. Он то выглядывал из-за дома, то вновь исчезал, удерживая в руках массивную фотокамеру. Пару раз офицер приседал низко на корточки и щёлкал затвором, направив объектив прямиком на землю.
Бекки медленно шагнула к Бергману и присела прямиком у хозяйских ног. Виктор последовал за ней, наблюдая, как голос служивой страдальчески дрогнул:
– Ещё раз здравствуй, Коул.
Бергман медленно поднял голову и совершенно равнодушно оглядел гостей. Затем едва заметно кивнул. Виктор поздоровался. В нос тотчас ударил запах табака.
– Марта в доме? – ещё тише спросила Бекки.
Бергман кивнул.
– Она спит. Врач выписал ей успокоительное.
Конец ознакомительного фрагмента.