Волки скалятся в тенях
Шрифт:
— Я тогда был не совсем малыш, — криво усмехнулся Джонатан, и эта усмешка словно отдалась болью по его телу: он чуть ли не прошипел, хрустнув левым запястьем. — Мне было одиннадцать, когда он познакомил меня с этим устройством. Тогда ничего страшного не произошло, а сейчас тем более. Я все доработал и переработал.
— Ему было одиннадцать, когда умерла его мать, — подметил Друг, а Алиса поразилась его осведомленности биографией Джонатана. Откуда он все это знал? Почему не поделился с ней? Похоже, он слишком дулся на нее, чтобы поделиться хоть какой-то
Алиса хмыкнула на утверждение Друга. Ну и что? Обратной дороги не было.
— Ладно, — Алисе пришлось сдаться под испытующим взглядом Джонатана. Возможно, он ожидал, что Алиса начнет расспрашивать о его детстве. В таком случае, он крупно ошибался и был тем еще дураком, потому что Алисе хватало нашего с Другом груза прошлого, который они тащат, как якорь — вот-вот утянет на дно. — Хватит болтовни. Быстрее сделаем — быстрее я свалю отсюда и получу то, что мне обещано, — напоследок напомнив Джонатану о цене его исследований, Алиса залезла в капсулу, и она тут же захлопнулась, намного резче, чем открывалась.
— Как мышеловка, — добавил Друг еще каплю дегтя в бочку и без того полную им. Ему в ответ аппарат загудел, и Алиса в надежде, что Джонатан не расслышит, еле шевеля губами, заговорила:
— А я думала, что ты у нас, мистер-всезнайка, все знаешь. А у самого сейчас поджилки затряслись, да? — Алиса пыталась не выдать горькую смесь страха и неведения, которая в тот момент впилась в нее своими зубами-иголками.
— Я не могу знать больше тебя. Лишь иногда, — то, как сердитая дрожь пробежалась под кожей стаей недовольных и шипящих кошек, приободрила Алису. — Кто виноват, что у меня есть память, которую у тебя напрочь с детства отшибло?
— Не забывай дышать, — до ее ушей издалека донесся голос Джонатана. Дышать?.. Как можно такое забыть?
И тут до Алисы дошел смысл его слов: воздух в капсуле постепенно нагревался, казалось, наэлектризовался. Алиса уперлась ладонями в железные поручни по краям, пальцы ее сами их сжали. Капельки пота медленно катились по лбу, стекая на губы, из-за чего они приобрели солоноватый вкус. Алиса облизала губы, пытаясь сохранить ровное и спокойное дыхание, но чем сильнее становилось гудение, тем рванее она дышала. Алиса ошалело подняла взгляд на маленькое оконце, в котором можно было разглядеть не более, чем расплывчатые силуэты — оно запотело от ее дыхания, нет, скорее, отдышки загнанного зверя.
— Вдох, — вторил ее заунывным мыслям Друг. — Выдох. Дыши, иначе мы отсюда не выберемся.
Висок пронзила резкая боль и простреленное некогда плечо заныло ему в унисон. Друг потянулся левой рукой к саднящему виску, и с несвойственной нежностью надавил на него, слегка массируя. Боль не уменьшилась, только теперь она билась изнутри приступами. Секунда передышки, несколько секунд нескончаемого ада.
— Стало только хуже, — почти прохныкала Алиса, дернувшись в сторону.
— Не дергай головой, Алиса, — сердито приказал Друг, одновременно прижимая левой рукой ее голову к мягкой подушечке за спиной. Мозг плавился, как сыр на раскаленной сковороде. Он становился вязким,
Обжигающее нечто растеклось внизу живота, вытягивая Алису из минутного и долгожданного забытья. Ей словно вшили свинцовую пластину и зашили заживо. Колени жалобно затряслись. Алиса не упала навзничь, сдавшись под таким грузом в животе, только потому, что в капсуле было слишком мало места для ее грациозного падения.
— Вдох.
Алиса резко вдохнула, и голова еще больше закружилась. — Выдох.
Алиса послушно выдохнула, тщетно попытавшись поднять правую руку, чтобы стукнуть по стеклу. Этот козел должен их выпустить. К черту этот договор, пусть их лучше отправят на Границу. Несмотря на приложенные усилия, рука Алисы не послушалась, отяжелев, безвольно свисая вдоль туловища. Стоило ей потерять контроль над телом, как первородный страх схватил ее за волосы и протащил по пылающим углям. Алиса чувствовала волнение Друга всеми фибрами души. Он словно пытался вылезти из-под кожи, отделиться от нее. Он тоже хотел сбежать от боли. От незримого огня, который накалил воздух до предела, выжигая кислород вокруг. Изумрудные искры от столь знакомого пламени мелькали перед глазами, как надоедливые мошки. Алиса помотала головой, чтобы они отстали от нее. Улетели, испарились, и не забивали ей легкие, где сажей оседали на дне.
Свет погас. И страдания волной отпрянули от берега, вернувшись в штормовое море.
— Алиса.
Она поползла от голоса, эхом взывающим к ней. И когда они успели освободиться?
— Встань. Не вздумай ползти перед ним на четвереньках, — Друг сердился, как и всегда, но сил встать не было. Ноги напоминали две переваренные макаронины, намотанных на вилку, а голова была полна влажной ваты. — Он не должен видеть тебя в таком уничижительном состоянии.
Для жесткого оскала Алисе удалось вытянуть из глубины оставшиеся силы, но после она смогла лишь упереться локтями в каменный пол, трясущиеся коленки отказывались тащить ее дальше. Алиса стиснула зубы, осознав на какое унижение себя обрекла. Вся потная она буквально растелилась перед Джонатаном на полу. Вся прежняя бравада рассыпалась карточным домиком от неаккуратного дыхания. Вильцгейм больше не будет бояться, вся власть, которая так грела ее сердце, мутной водицей утекла сквозь переломанные пальцы. Алисе нужно встать. Всего лишь подняться на ноги, накинуть свой плащ, который он попросил ее снять по пути, и смело зашагать прочь, сказав, что его игрушка сломана.
Мужские руки подхватили Алису за талию и подняли в воздух, как пушинку. Казалось, что из ее тела вытянули все косточки в том аппарате, и теперь она весила не больше кошки. Алиса попыталась хоть как-то пошевелиться, но даже язык позабыл, кто здесь хозяин. Рот заполнил кислый привкус поражения. Чужие ледяные пальцы пробежались по ребрам под черной шелковой рубашкой, вызвав табун мурашек по позвоночнику, будто Алиса и без того не тряслась, как при лихорадке.
— Ты вся горишь, — донеслось до ее ушей сквозь темный морок происходящего. Пелена слез не позволила разглядеть ничего, кроме смутных очертаний. — Тихо- тихо. Тебе нужно поспать.