Волки скалятся в тенях
Шрифт:
Чужие руки прижали Алису к широкой груди. И мерное сердцебиение послужило самой сладкой колыбельной.
7 глава. Погром
Глаза горели морской влагой, словно Алиса окунулась в темные пучины с головой, не моргая. Тонкий луч света несмело пробивался через щелочку между двумя плотными бордовыми занавесками, которые чаще можно встретить в театре, но никак ни в чьем-то доме. Луч разрезал потолочную фреску пополам, разделяя двух возлюбленных: мужчину на полпути к превращению в чудовищного волка и прекрасную лесную нимфу. Раскрасневшееся девица, чей
— Как сентиментально, — сонно хмыкнул Друг, но Алиса не нашлась с ответом. Тяжелую голову, казалось, припечатало к мягким подушкам. Однако щеку неприятно саднило от вышивки золотистыми нитками. Алиса осторожно притронулась указательным пальцем к щеке, и тут же его отдернула, прошипев, припухлые царапины загорелись в ответ на прикосновения.
Алисе не сразу удалось понять, где именно она находилась. Прошедший вечер урывками всплывал бледной дымкой. Лишь жар и страх загнанного зверя четко засели в кривых осколках ее памяти.
— Черт, — сокрушенно прошептала Алиса, осознав, что, похоже, они с Другом не покинули злосчастный особняк Вильцгейма. При воспоминании о нем дрожь пробежала по телу, а те места, где он ее касался мертвенно похолодели. Под ложечкой засосало от того факта, что она оказалась настолько бессильной, что не смогла дать ему отпор.
— Все в порядке, — отозвался Друг на размышления Алисы, которые, как она до этого надеялась, он не слышал. Однажды он сказал ей, что иногда до него доносятся некие отзвуки ее мыслительной работы, а все остальное походило на странный шум. Потом Друг, конечно же, отшутился, что, видимо, Алиса так тупа, что даже думает редко. — Я старался держаться наплаву все это время. В этот раз я якорем зацепился за эти мерзкие лилии и мое презрение к Джонатану. Я бы не позволил ему сделать что-то непростительное с тобой.
Другу удалось немного успокоить Алису, но в ее грудной клетке ярость дала новый росток. Алиса ненавидела все, что связано с Бьюттерирайтом. В своей жизни они с Другом ни разу не встречали человека, кто так же сильно пылал гневом при одном упоминании родных земель. Жизнь в одном из сильнейших государств душила хуже, чем петля неосторожно накинутая на шею. Даже солнце здесь светило неправильно.
Запах лилий — самого узнаваемого символа королевской семьи и всей страны — въелся в каждый сантиметр комнаты: шторы, ковер, постельное белье. Эта вонь нагоняла еще больший дурман, чем те кошмары о прошлом, что терзали Алису с того момента, как веки ее сомкнулись. Сон редко помогал ей отдохнуть. Либо гнетущая тьма клыками впивалась в податливую плоть, либо к ней являлись люди минувших дней. Все это лишь изматывало. Вопрос о том, разделяет ли Друг со ней сновидения начал крутиться на языке, как дверь в спальню распахнулась, и Алиса проглотила несказанное, не решившись заговорить.
— Пора бы выбросить эти цветы, — как ни в чем не бывало выдал Джонатан, со звоном поставив поднос на прикроватную тумбу, а затем бледные пальцы сжали вазу и подняли ее в воздух. — Я старался особо не заходить, чтобы не тревожить твой, надеюсь, крепкий сон, — вкрадчиво продолжал он, придерживая в локтевом изгибе вазу с увядшими лилиями,
— И окна не решался открывать. Воздух сезона листопадов холодноват в этом году. Боялся, что ты простудишься, — в подтверждении его слов легкий ветерок по-хозяйски ворвался в мрачную и богато обставленную комнату. Здесь, как и в кабинете Вильцгейма, преобладало красное дерево, завезенное кхинами.
Темные стены давили, делая пространство меньше, чем оно на самом деле было. Их с Другом спальня со стенами в желтых пятнах в обветшалом доме не шла ни в какое сравнение с убранством этой комнаты.
— Теперь я свободна? — Непрошенный вопрос сам слетел с потрескавшихся губ Алисы. Наверняка она выглядела жалко, но повторения той пытки ей больше не хотелось. Словом, пусть найдет себе другую подопытную игрушку, а Алисе хватило вчерашнего дня.
— Я никогда не заберу твою свободу, — Джонатан присел к Алисе поближе, снимая серебряную крышку с подноса. Алиса приподнялась на локтях, но отодвинуться не решилась. Сладкий аромат сочных вишневых булочек и чая с черной смородиной не позволил ей этого сделать.
— Ты угрожал мне королевской стражей, — упрямо продолжила упираться Алиса, хотя ей так хотелось накинуться на те яства, что преподнес Вильцгейм. Желудок предательски заурчал, и Алиса слегка стукнула кулаком по животу, чтобы он заткнулся. Казалось, она не ела уже трое суток.
— Поешь без лишней болтовни. — Алису удивило, как гордость Друга и его гнев уступили, отошли в тень ради нее. — Тебе слишком тяжело.
— Это были вынужденные меры. Не хотел, чтобы ты попала под горячую руку, — вздохнул Джонатан, помешивая в кружке чай. Алиса было дело хотела уточнить у него, что же он имел в виду, но тепленькая кружка в ладонях полностью завладела ее вниманием. Долгожданный жар растекался по венам, и Алиса совсем разомлела, что позабыла о еде, его липком взгляде и вчерашних ужасах. — Ты проспала два дня.
— Что?! — Чай чуть не вылился из кружки, когда Алиса дернулась, недоуменно уставившись на Джонатана, словно тот был диковинным экспонатом. Это должно быть его ехидные шутки, которые были совсем несмешными, даже если он сам так считал.
— Ты совсем ничего не помнишь? — Поинтересовался Вильцгейм, пока Алиса принимала из его рук сочную булочку. Она была мягкой и от нее пахло свежим хлебом. Слюна непроизвольно заполнила рот, и Алиса немедля откусила от нее большой кусок.
— Было больно, — простодушно выдала она, не успев прожевать булку и запить ее чаем. Он оказался таким горячим, что нижнюю губу обожгло словно жидкой лавой. В чайнике кипятил, значит. Алиса еще раз откусила булочку и расстроилась, когда поняла, что внутри было мало вишни. — Мог бы и побольше начинки положить.
— Ты думаешь, я сам готовил? — Изумился Джонатан и щеки Алисы вновь заалели. Конечно же, он не готовил. С такими деньгами ты навряд ли знаешь, как выглядит кухня, ибо доходишь только до столовой.
— Алиса… — Разочарованно простонал Друг. «— Что ж, — решила она. — Отступать поздно. Буду стоять на своем до посинения».
— Не видела снующих слуг по твоему дому, — пожала Алиса плечами, доедая всухомятку выпечку. К такому горячему чаю не было желания больше притрагиваться.