Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела
Шрифт:
– Мне нужно узнать, как так получилось, что я попала в убойный отдел, – спрашиваю сходу.
Немолодая лисица пристально взглянула на меня и хотела ответить, но сомкнула губы, будто что-то вспомнив. Снова куснула душку.
– Это вам в департамент по академическим вопросам.
– Это нам прямиком к вам, – не соглашаюсь я. – Я, кадет Лиссана Шияро. У меня есть вопрос именно к проректору.
Яша пытается привлечь моё внимание, чтобы я потише себя вела, но мы обе знаем, что так не будет. Мама всегда учила ставить четкие
– Кадет, у проректора сейчас важная встреча.
– Важнее, чем моя судьба? – напираю я. – Меня перевели в убойный отдел, а я даже не знаю за что!
Женщина сочувственно поджимает губы. Я отчетливо вижу жалость в её глазах, но она всё равно остается непреклонной.
– Вам придется подождать до завтра. Встреча закончится и Эдласу Вео нужно спешить на совещание. Он уже серьёзно опаздывает.
Прикрываю глаза и глубоко вдыхаю. То есть, даже после этой важной встречи не пойми с кем, он все равно не сможет мне объяснить, что произошло.
Что ж…
Отцепляю от себя Яшу.
– Жди здесь.
– Ты куда? – нервничает подруга.
– Просто жди здесь, – говорю ей. – Пару минут.
Она кивает, а я разворачиваюсь и шагаю к кабинету проректора.
– Кадет, вы куда?! – кричит секретарь, но я все равно толкаю дверь, вхожу и закрываю за собой, чтобы лисица не смогла мне помешать.
Поднимаю голову и… застываю под насмешливым взглядом.
– А ты говорил, нее посмеет. Я же говорю, что лиса не совсем стандартно подходит к вопросам.
7
– Да уж, – невесело соглашается с ним проректор. – Ваша мать будет разочарована.
– Чего? – не понимаю я.
– Сейчас важно другое, – вклинивается в разговор визитер.
Смотрю во все глаза в смутно знакомое лицо. Светло-серые глаза, серые брови вразлет, высокие скулы и мужественная линия подбородка. Оборотень, а это именно он, сидит в кресле напротив первого проректора. Одет он в черную рубашку и черные штаны, а на ногах тяжелые ботинки. Форму я узнала даже без выходной куртки – передо мной сотрудник полиции.
– Проходи, лисичка, – смотрит на меня, как на игрушку. – Разговор будет долгим, и он тебе не понравится.
Хочется надерзить и спросить, что происходит, но я выбираю тактику слушателя. Слушателям всегда все рассказывают, особенно, когда он не проявляет особого интереса к собственной судьбе.
Сажусь на стул и вонзаю пристальный взгляд в волчару. По строению тела, взгляду и манере держаться, делаю именно такой вывод, хотя прическа его меня вводит в ступор. Псины создания очень стайные, что проявляет в них базовый инстинкт выглядеть, как все собратья. Подобные выверты могут себе позволить психи, отбракованные особи и альфы. Но то, что я вижу перед собой ни первым, ни вторым быть не может. С дефектами и психическими
Смотрю с сомнением.
И чего бы он тогда здесь делал?
– Мозг сломаешь, – хмыкает мне, откровенно насмехаясь. – Я изучил твое дело, вчерашний тест ты прошла на отлично, склад ума и методы действий меня более чем устраивают. Единственное, есть несколько вопросов к твоему психологу, но это тоже, скорее, положительный момент, – с каждым его словом я хмурюсь всё больше. – Что касается матери, – волчара опускает взгляд в папку и вздыхает, вздернув бровь. – Ну, в принципе, тоже решаемо.
Молчу, отыгрывая роль до конца. И вообще, у меня шок. Пусть лучше сам все расскажет, а то есть вероятность, что моё самообладание, натренированное годами, даст трещину и я с боевым лисьим визгом вцеплюсь волчаре в горло.
– А как практика? – без особого интереса вопрошает проректор.
– В убое потрясающая практика, – усмешка оборотня бесит меня всё сильнее.
Я – камушек на дне пруда. Вода глушит посторонний шум, отсекает раздражители, гасит эмоции.
– И казармы там – закачаешься.
Я – валун. На дне озера. Ничто меня не тревожит!
– А самое классное – общие душевые. Ну и увольнительных практически нет. Два месяца со своим взводом…
Я – кремень. Нет, я – стена.
– Ну и все средства коммуникации в учебке Убоя, соответственно, под запретом.
Неприятный звук разрезал пространство. Нет, не лисий боевой визг, а скрип моих зубов, от которого волчара поморщился, а мне захотелось сдохнуть. Вот прям на месте. Потому что я снова срываюсь на очередного придурка. Только в этот раз мне не делают больно, а просто провоцируют. Причем, я вполне это осознаю.
– Вы не можете отправить меня в Убой без моего согласия, – чеканю я.
Оборотень внимательно смотрит, а на его губах растягивается улыбка. Нет, это не просто улыбка, я прям задницей чую, что она полна издевок.
– А кто сказал, что твоё согласие, лисичка, не получено?
8
Я открываю рот, но дар речи куда-то исчезает. Волчара аж вперед подается, так реакцию предвкушает! А какой она может быть? У меня шок!
– Что вы несете? – проговариваю сквозь зубы. – Я ничего не подписывала.
Полицейский тянется рукой к столу, берет в руки свой магфон и открывает проигрыватель. Первое, что я вижу – это свое красное лицо. Будто меня только что сварили, а потом поставили перед камерой.
Волчара воспроизводит запись, и я слышу свой едва вменяемый голос.
– Я, Лиссана Шияро, кадет государственной академии внутренних дел, даю свое полное согласие на перевод в учебный корпус убойного отдела для дальнейшего прохождения службы при Вайдовском отделении полиции, – кадр смещается, и я вижу в своих руках знамя академии, которое было снято с флагштока.