Волки взвоют. Лисичка из убойного отдела

Мистеру Майарана

В общем, смотрит прямо в “глаза”. Через несколько затянувшихся секунд вздыхает и нехотя переводит свое внимание на остальных.

– Для облегчения адаптации ваш первый день в учебке практически вольный. С вас никто особенно не требовал сегодня жить по уставу, за исключением построений. Поэтому сегодня на опрятность и внешний вид, – синие глаза снова упираются в мои верхние девяносто. – …мы не обращаем должного внимания.

А по мне, так обратили и уже не раз.

– На утренней поверке мы проведем смотр личного состава, как в академии.

Поджимаю

губы. Долбанные псины. Нет в аналитике такого задротства! Максимум, что у нас бывало, это строевые несколько раз в неделю. Неужели они думают, что такая мышечная память им хоть как-то пригодится в полях?

– Сейчас вы все разойдетесь по кубрикам, а мы со старшиной проведем смотр личных вещей. Ничего лишнего у вас здесь быть не должно. Мобильные аппараты связи запрещены, еда в жилых помещениях запрещена, лекарства несогласованные с нашим врачом запрещены. Личные вещи должны соответствовать разрешенному списку. С ним вы должны были ознакомится еще утром. Для тех, кто не успел, я выделю личное время после поверки. Вопросы есть? Вопросов нет. Разойтись!

Мне нужно спрятать модрумер. Не думаю, что он может нарушать правила Учебки, но лучше не рисковать лишний раз. Что касается списка разрешенного, то его я утром изучила и все лишнее сдала на хранение, как и рекомендуется в листовке.

Передатчик я на всякий случай засовываю в бюстгальтер. Мало ли как они обыскивать будут.

Когда альфа-офицер входит в кубрик, он вонзает в меня нечитаемый взгляд и подпирает плечом свободную стену, видимо та от одного его присутствия может рухнуть. Я встаю по стойке смирно у изножья кровати и смотрю строго перед собой и фокусируюсь на боковом зрении, когда двое старшин принимаются обыскивать мою тумбочку, матрас и шкаф.

Нет, они не переворачивают все вверх дном, а очень аккуратно обращаются с моими вещами. Полку с нижним бельем в шкафу вообще не трогают, что удивляет. А вот и тайничок для модрумера.

– Кадет, Шияро, – вдруг зовет меня низкий голос, на который я едва не оборачиваюсь с искренним удивлением.

– Я! – Хорошо хоть вовремя вспоминаю уставную форму общения со старшими.

– Вы когда знамя снимали, вам не приходило в голову, что большие серые волки в Убое вас сожрут? – совершенно не по уставу спрашивает альфа.

17

Я на секунду зависаю.

Это он сейчас про себя или в целом?

Осторожно скосив взгляд на альфу, ещё несколько секунд трачу на то, чтобы подобрать правильный для данной ситуации ответ. Мне хочется сдерзить и посмотреть, что он будет делать, но этот волк неспроста задает провокационные вопросы. Следовательно, не стоит вестись.

– Никак нет, – отвечаю совершенно равнодушно.

– Очень зря, – хмыкает он, а я отмечаю боковым зрением, как он расслабляется.

Хоть я и изучала язык тела в академии, никогда особо не углубляясь в детали, сейчас мне было очевидно, что оборотень сделал для себя какие-то выводы. Судя по всему, те выводы, где Лиссана Шияро не то, что угрозы не несет,

а и вовсе в скором времени сбежит из учебки.

Сдерживаю ухмылку, ожидая завершения проверки. Лисы в своей среде очень предсказуемы, о чем осведомлен каждый в нашей стране. Но мало кто знает, что ум и смекалка - это не только про выполнение поставленных задач, но и про продвижение. Я прекрасно знаю о чем говорю, ведь моя мать одна из тех, кто прогрызает себе дорогу по карьерной лестнице зубами.

Когда оборотни заканчивают и отчитываются перед альфой, они спокойно покидают мой кубрик, а сам альфа одаривает меня долгим взглядом, на который я никак не реагирую, хоть звериный интерес мне и понятен.

Выдыхаю, оставшись одна, достаю из своего стесненного третьего модрумер и отправляю единственный доступный сигнал матери, на который не последует ответа.

Нет, это не дело. Нужно что-то придумать по поводу связи. И чем скорее, тем лучше, потому что уже завтра, чую, мне понадобится её помощь, несмотря на то, что я в принципе давно подготовлена к самостоятельной жизни. Подготовлена, но не готова, буду честна. Хоть и знаю, что делать, а все равно страшно.

Легла на кровать, поверх покрывала, закинула руки за голову и вперила взгляд в потолок.

Из того, что мне сегодня довелось видеть, я могу сделать следующие выводы: здесь меня не будут воспринимать, как равную, потому что самки оборотней входят в категорию защищаемых. Еще меня задолбают похотливыми намеками, которые я буду получать даже от офицерского состава. И дело даже не в том, что они охренели, а в том, что делают это неосознанно. А это значит, что? Правильно! Значит, что мне нужно показать, что я своя в доску девочка.

От последней мысли морщусь, как от уксуса. Лиса в волчьей шкуре… и даже не с целью разжиться съедобной добычей. Хотя, время в учебке обещает быть веселым. На волков мне охотится не доводилось никогда, так что это прекрасный опыт, и я уж постараюсь, чтобы он не был негативным.

– Отбой! – орет дежурный в коридоре, а через десять секунд свет в коридоре гаснет.

Я сонно потягиваюсь, поднимаюсь с постели, беру заготовленные вещи и выхожу в коридор.

Конечно, препятствие в виде дежурного меня совершенно не смутило. Не смутил даже грозный взгляд, обещающий все кары небесные. И прежде, чем он заорет, я выставляю вперед палец заявив:

– Я девушка.

Довольно высокий и худой, на мой взгляд, оборотень растерянно моргает, потому что оспорить данный факт никак не может.

– Вечернее время на гигиенические процедуры по уставу положены всем кадетам.

Волчара хмурится, пока я внимательно его рассматриваю.

Ну вот обычный оборотень, с присущей надменностью на лице. Отличительные приметы, конечно, есть, и я даже его запомню, но с остальными обитателями учебки совершенно не знаю как быть.

– Я не могу не принимать душ, – произношу спокойно. – И не могу принимать его с мужчинами. Ты ведь понимаешь, каким беспорядком это кончится? Вряд ли погладят по шерстке, когда будут проходить разбирательства.