Волны словно кенгуру
Шрифт:
Словно мы попали в густой тропический лес.
Мы ходили, разглядывали цветы, трогали материю и не заметили, как время подошло к обеду.
– Домой пора!
– позвал Ваня.
– Мне скоро всех кормить. И мы пошли за ним.
Но тут собрались облака, по крышам застучали капли, и хлынул ливень. Прохожие бросились в магазины, замелькали мокрые зонты.
– Бежим!
– сказал Ваня.
– Побежали, - кивнул Митя.
И мы, мокрые, бросились по улице.
Торговцы натягивали тенты над лотками, накидывали на
Мы выбежали на портовую улицу, около девочки суетилась пожилая женщина, поднимала её. А торговцы стояли в дверях лавочек и молча смотрели. Хоть бы кто сдвинулся с места! Мы подбежали, помогли поднять больную и поднести к маленькому крыльцу старой лавчонки. А мимо нас продребезжали две коляски, в которых сидели те самые толстые девчонки с портфелями на коленях. Они были с ног до головы укрыты передниками, накидками, и только глаза их с какой-то жёсткостью и неприязнью смотрели сейчас в нашу сторону.
– Видел?
– сказал Ваня.
– Ну ладно, - сказал я, - эти купчишки, богатый старик. Шут с ними! А вот ведь и девчонки такие же недобрые!
– А у них тоже вместо сердца маленький кокосовый орех, - сказал Ваня.
– Это точно, - согласился я.
– Ещё небольшой, но уже мохнатый кокосовый орех...
Митя промолчал: он о чём-то думал, будто прислушивался к ещё одной мелодии, но уже серьёзной и грустной. Дождь прошёл. Мы добрались до порта, сели на катер, и только отдельные облака опять бежали над нами по синему прозрачному небу.
ГРЯЗНАЯ РАБОТА
От "младших братьев" до Сингапура был всего день перехода. И все на палубе вспоминали вслух свои прежние прогулки и приключения в этом городе. Я, хоть и молчал, тоже кое-что вспомнил.
Помню, в первый же день к нам на палубу повалили грузчики. Маленькие, худые. Солнце просвечивало их чуть ли не насквозь, как листву на дереве. Они срывали с трюмов брезент, тащили серые от цемента мешки и сами становились серыми и ворсистыми. От мокрого, жаркого воздуха они потели. Казалось, цемент на них застынет, и они окаменеют.
Сверху прохаживался портовый чиновник. Поставит толстую ногу на край трюма, куда всё глубже опускались грузчики, и ухмыляется. Ему-то что! Ему хозяева-англичане платили хорошо, только следи за другими!
Как-то я пошёл чистить шпигаты - отверстия в палубе, чтобы стекала вода. Пробивал, пробивал, перепачкался весь, ругаюсь.
Стал на колени, и вдруг прямо перед моим лицом остановились толстые сандалии. Я поднял голову, смотрю, а это чиновник. Улыбнулся он кисло так и говорит:
– Грязная лабота.
И поплыл к трюму. А какой-то грузчик-малаец повернулся неловко и мешком его по белой рубахе. Осклабился чиновник, замахнулся, но увидел, что я подхожу, опустил руку и улыбнулся, показал зубы.
Я ему говорю:
–
Он будто не расслышал, развёл руками и вздохнул:
– Маленький налод, неважно лаботает!
– И, осмотрев меня с ног до головы, похлопал по спине.
– Вот из тебя ко-лоший бы лабочий у нас был. Холошо бы залабатывал.
А я его тоже оглядел сверху донизу, шлёпнул по круглому брюшку, так что оно вздрогнуло, и в тон ему говорю:
– А ты бы у нас ничего не залаботал, худой из тебя ла-ботник!
Насупился чиновник, на брюшко смотрит, а там у него пятно осталось.
"Э, ладно, - думаю, - отстирает. Таким полезно мыться почаще!"
БИНОКЛЬ
Только мы пришли в тот раз в Сингапур, на пароход вкатился весёленький толстячок с коричневым портфелем в руке. Он повертел головой по сторонам, радостно помахал розовой ладонью. И вдруг закричал:
– О! Кэптэн!
Капитан увидел его, распахнул дверь и вышел навстречу.
– Ага, вот когда ты мне попался!
– Что вы, кэптэн, - хитро выпучил глаза толстячок.
– Как - что? Кто нас в прошлый рейс надул?
– Как - надул?
– Как?! Краски в два раза дороже продал? Продукты? Это не надул?
– Ха! Разве это надул? Это немножко заработал...
– "Немножко заработал"!
– сердито фыркнул капитан и прошёлся по палубе.
– Больше я у тебя ничего не покупаю! И из команды никто ничего не купит.
– О, кэптэн, - приложил толстячок руку к сердцу, - мы же друзья!
– И, придвинувшись, торжественно сказал: - Но зато в этот раз, честное слово, я искуплю свою вину. Как друг!
– Знаем мы вас!
– усмехнулся капитан и отодвинулся от него.
– Здесь осторожно, здесь по-дружески облапошат в два счёта!
Целый день человечек не появлялся у парохода. Но вот наступило утро. Индийцы на баржах, зачерпнув ведром прямо из залива, умывались, чистили рыбу. В розовой воде отражался зелёный остров. Капитан только что вышел на палубу и начал делать зарядку, как вдруг на причале раздалось:
– Гуд монинг, кэптэн!
К капитану на цыпочках потянулся толстячок. Он хлопнул ладонью по портфелю.
– Некогда, я делаю зарядку!
– сказал капитан.
– О, кэптэн, - удивлённо развёл руками человечек и, надув щёки, прошептал: - Бинокль! Великолепный бинокль!
Бинокли - это слабость всех капитанов. Наш капитан перегнулся через борт.
Человечек мгновенно распахнул портфель, и там сверкнули два синеватых стекла.
Капитан протянул руку, и человечек быстро побежал вверх по трапу.
Капитан взял бинокль, приложил к глазам. Вдалеке закачались десятки мачт. На входящее в бухту судно полезли по верёвкам малайцы. На стенке большого дома розовел плакат с коричневой бутылкой, можно было разглядеть буквы: "Кока-кола". Капитан оторвал бинокль от глаз и задумался.