Володарь железного града
Шрифт:
— На благое дело и серебра не жалко, сами на поле ратное поедем и дружину старшую возьмём, — добавили коллеги, поддержав выступавшего. — Волости многих бояр граничат с его землями. Бегут туда холопы, и вольные людины. Опустеет наша земля, с кого выход брать? C чего дружины кормить? Не на злато, не на серебро замахнулся княжич. На души людские, кои взад не выдаёт. С Дону, да Упы глаголит Мстислав, выдачи нет!
— Подумаем.
— Неча тута думать! — вызверился Василий Микитинич. — Знамо мне, сколь тебе злата за Верейскую землицу от этого изверга перепало. А нам с того что? Одни беды да невзгоды.
—
За дверью раздалось шуршание, звон оружия и шум борьбы. Князь боязливо обернулся на ощерившихся бояр и обнажил меч и положил тот на колени, смахнул со лба выступившие капли.
Хряк выглянул в окно и злорадно улыбнулся:
— Поздно ужо. Допрыгался голубок.
Шум борьбы усилился, дверь неожиданно распахнулась и в светлицу ворвался верный воевода, Вышеслав Иванович. Рука мужчины кровила, за ним тянулся кровавый след, а щит, закреплённый на спине, был истыкан стрелами словно подушка для иголок.
— Прости, княже! Не усмотрели. Измена! Боярские дружины с сотнями баскака в гриднице старшую дружину закрыли, а молодших… порубили!
Договорить он не успел. Двое сынов Хряка резво вскочили и длинными кинжалами добили воя, а остальные заговорщики окружили группу лояльных бояр князю так и не понявших что происходит.
— Не ваше то дело. Не рыпайтесь! — рявкнул на них Хряк. — Целей будете.
— Иуда! Ты же мне крест целовал! — вскрикнул Короткопол.
— А ты обещался вольности боярские хоронить, а сам земли задарма раздаёшь! — Хряк, резким ударом выбил меч из рук князя и изящным финтом, не прерывая движения вогнал бастрад в живот володаря. В молодые годы боярин был знатным рубакой, одним из лучших и с возрастом ещё сохранил навыки. Противника боярин добивать не стал, отошёл в сторону. Короткопол захрипел, из уголка рта полилась струйка крови.
— Ну! — рявкнул на бояр Хряк. — Пошто ждём!
Заговорщики, сбросив оцепенение вытаскивали из-за пояса родовые кинжалы и подходя к находившемуся в прострации князю наносили короткий удар и тут же отступали, освобождая место. Короткопол прикрывая рукой первую, самую тяжелую рану с каждым ударом лишь едва слышно всхлипывал, а лужа крови под троном становилась всё больше и больше. Лишь когда подошёл его племянник Глеб Сергеевич, он поднял на него полные муки глаза и вопросил:
— За что? Азм тебя на руках мальцом носил… В шелка да пурпур одевал.
Племенник стушевался, но все же пересилил себя и ударил.
— Христопродавец! Проклинаю! Всех вас изменников, проклинаю!
Договорить князю не дали, средневековые люди проклятий боялись, особенно посмертных. Василий Микитинич нанёс точный удар в область сердца окончив бренный путь Великого Князя Рязанского. История упорно брала своё, своего прототипа в иной реальности князь не пережил, хотя и погиб не в безвестных болотах, спасаясь от нукеров которых привёл на Русь его второй племянник.
— Слабоват наш князь супротив свого пращура, Андрея Юрьевича. Тот, глаголят, бывши без оружия, едва девятерых мечников не одолел.
— Был князь, да весь вышел, — прервал разглагольствования Хряка стремительно ворвавшийся в палаты баскак. Кинул взгляд на безжизненного князя и ухмыльнувшись продолжилв приказном
Еди-Тоблуг обернулся к связанным боярам:
— Врать не буду, князь долгие лета был мне добрым другом, но ныне нюх потерял и самой ханше дорогу перешёл! — баскак поднял палец вверх. — Смуты в Переяславе ни мне, ни вам не надобно, посему забирайте дружины и езжайте с миром. Покуда в Сарае ярлык новому князю не вымучают, княжество беру под своё управление. Думу собирайте, черный бор, что угодно, но выход к весне должно собрать вдвое!
— Помилуй…
— Молчать! Казну княжескую берите, дозволяю. Свары и розни, нет. Глеб Сергеевич по малолетству княжить не сможет, посему выберите меж собой того кто поедет на княжеский съезд от земли Рязанской.
— Мы то не против, но как быть с Александром Михайловичем? Завтра о смерти Короткопола в Пронске узнают, а через неделю он с сыновьями под стенами будет. Ему даже город брать не придётся, после такого, — Хряк кивнул на безжизненное тело, — вся дружина на его сторону перейдёт.
— Князь пронский, не твоя забота!
Пронск
Князь собрал старших сыновей на мужской половине для непростого разговора. Гюр-хан, личный посланник правящего дома Джучи появился у города сильной дружиной. Не настолько чтобы его взять, но здорово потрепать, вполне себе. Однако его сила была не в числе нойонов, а в золотой пайцзе и весьма привлекательном предложении вдовы Узбека лично ему, удельному князю Пронскому. Содержание письма от сыновей Александр не скрывал и позвал их прежде, чем принять окончательное решение.
— Выходит, дядя уже мёртв?
— Скорее всего так, сынок. Со дня на день узнаем. Иван в последнее время слишком много глупостей делал, да и бояр промосковских супротив настроил.
— Коли так, поделом ему, — вскрикнул Ярослав.
— Н-да. Дядя наш не подарок, однако ежели бояре его живота лишат, сие прямой урон княжеской чести. Не их ума дело, наше, семейное.
— Всё так, Иван. Бог с ними, с боярами, опосля разберёмся и воздадим ворам по заслугам. Другое смущает. А ну как ордынцы обманут и ярлык в самом деле, Глебке пожалуют. Он же бесхребетный аки слизень. Баскак с боярами им вертеть будут, аки захотят. Орде сильная Рязань не надобна, впрочем, как и Москва.
— Что же нам делать, отец?
— Ждать.
— Чего ждать то? Когда соседа разобьют? Мстислав вообще знает какую супротив него рать собирают.
— Не маленький, догадается. У князя в Москве хватает видоков. Злата куры не клюют, каждого второго боярина с потрохами купит, коли захочет.
— Всё же нехорошо выходит, отец. Он тебе жизнь спас, а мы выходит в стороне отсиживаемся.
Отец вспылил, громко ударил ладонью по столу:
— Ежели бы обо мне речь шла, азм бы ответил. На кону ныне земля Рязанская стоит! С кем воевать собрались то? Восемнадцать княжеств под Москвою, Орда в стороне не останется и сдаётся, Наримунт убийство сына с рук Мстиславу не спустит. Он ужо ТАКОГО накрутил… Вот вам моё слово! С воротынским княжичем воевать не станем, но и помогать тако же. Кашу он сам заварил, пусть сам ту и расхлёбывает.