Вологжанин
Шрифт:
Азов
После неудачи первого Азовского похода, когда русское войско потерпело поражение, Петр понял, что для захвата Азова необходимо иметь не только сильную армию, но и достаточно сильный флот. Царь сразу же принялся за реализацию этой идеи. В село Преображенское была доставлена из Голландии в разобранном виде тридцатидвухвесельная галера, по образцу которой стали заготавливать «члены» для галер. Срубленные из сырого леса «члены» санным путем доставали зимой 1696 года в Воронеж. Петр учел, что отсюда имелось прямое водное сообщение с рекой Дон, а по нему с Азовским морем, что по берегам притоков реки Воронеж было много обширных лесных угодий, пригодных для заготовки необходимых материалов. Царь приказал построить в этом районе 1300 стругов, 300 морских лодок и 100 плотов к весне для переброски русских войск, их техники и припасов к Азову. Из Голландии, Англии и Венеции были выписаны десятки корабельных мастеров и подмастерьев. По указу Петра в Воронеж и окрестные места согнали плотников и других работных людей со всей страны. Везде у рек рубили лес, собирали из привезенных «членов» галеры, ладили лодки и струги. Над людьми плыл запах сосновых стружек, над черными котлами вился густой дым –
Вологжанин вместе с другими вышел из двора Головниных, где остановился у родни жены. На станичных улицах было тесно. Шли казаки в разноцветных свободных рубахах, полукафтанах, в широких шароварах с замысловато намотанными на пояс длинными матерчатыми кушаками, поперек которых у многих была засунута – сабля, а иногда – пара длинных кинжалов. Под весенним солнцем жарко горели женские наряды: пестрые кубеляки, бархатные кавраки, шелковые ленты. У иных лучисто сверкал цветной камешек в сережке, жемчуг в ожерелье, весело звенело монисто. Но ослепительнее всего были ласковые улыбки казачек и приветливый их смех. Народ стекался к майдану, где войсковой атаман Фрол Миняев встречал высокого гостя. К причалу Черкасска приблизилась галера. Большой парус на высокой мачте был спущен. С грохотом упали на берег сходни. Долговязый капитан с небольшими кошачьими усиками, одетый во французский кафтан серого сукна с тафтяным камзолом коричневого цвета, замшевые кюлоты, стянутые у колен большими медными пряжками, и в полосатых чулках, легко сбежал на берег и пошагал к площади, не дожидаясь свиты. Город содрогнулся от приветственных криков. Многие казаки год назад были под Азовом и сразу узнали высокую фигуру царя. Петра с поклонами встретила войсковая старшина. Василий кричал вместе со всеми, внимательно вглядываясь в царя. В прошлом году в поход он не ходил, так как сломал ключицу, а в Москве Петра ему не довелось увидеть. Когда он с ясачным обозом прибыл в Сибирский приказ, в городе шла борьба между Софьей и Петром. Дьяки не знали, что делать с молодым казаком, и Бологжанин ходил по Москве. Поражаясь ее многолюдству и красоте. Там он познакомился с донскими казаками, которые возвращались с богомолья из Соловецкого монастыря. Особенно близко Вася сошелся с Тимохой Головниным – молодым, веселым, немного легкомысленным казачком. С ним он попал в заваруху, когда тот неудачно подшутил над стрельцами. Стрельцы хотели задержать Тимоху. Васька вступился, и они отбились, ушли переулками на постоялый двор, где остановились донцы. Здесь, ничего не скрывая, Головнин рассказал старшему, своему дядьке, о происшествии. Первое, что сделал старший, вытянул племянника плетью, потом велел обоим сидеть в комнате и не высовываться, а сам вместе с казаками пошел на разведку. Вернувшись, донцы рассказали, что, по слухам, Вологжанин до смерти зашиб стрельца и его ищут в городе. Илья Головнин приказал собираться и рано утром казаки поскакали на Дон. В середине ватаги был переодетый Вася. Спасителя Тимохи донцы не бросили, а сам он подбадривал служивого: «Нам лишь бы до Дона добраться, а с Дона выдачи нет». До места добрались без приключений, заехали в многолюдный курень Головниных, где Вологжанин остался работником. Податься было некуда, да и сразу же смутила его покой младшая, стройная как тополь, сестра Тимохи Алена. На смуглом лице всегда улыбка и яркий румянец. Вскоре Василий понял, что не сможет без нее жить, и пошел свататься к отцу Алены. Федору бездомный зять был не ко двору, но за растерянного жениха вступился патриарх семейства, участник Азовского сиденья дед Тимофей, в честь которого был назван внук.
–Ты что!..– напустился он на сына. – Девка на него заглядывается, да и Васька – казак боевой. Какие его годы – наживет богатство. Я с твоей матерью, когда ее из полона отбил, в яме жил. Так что не мешай.
Федор согласился. Вася распорол исподнее и вытащил золотую копейку, чем немало удивил тестя и вызвал смех деда:
–Я же говорю, – подмигнув Вологжанину, сказал дед Тимофей, – Казак боевой, не пропадет.
Сыграли свадьбу. С помощью многочисленной родни молодожены построили небольшую хату. Вместе с молодыми казаками Василий сходил в набег на кубанцев, пригнали табун лошадей, разделили – и у него появилось хозяйство. К бескрайным ковыльным степям Вологжанин, выросший в тайге, привыкал с трудом. Покорил его сердце Дон-батюшка. Заядлый рыбак он купил лодку, влился в рыболовецкую артель и жил теперь рыбой. По просьбе тестя его записали в «государственные» казаки, которые ходили в дозоры, следили за неспокойными соседями: турками и татарами, за что получали от войска порох, свинец, хлеб. Через год Алена родила дочь, назвали Машей. Вася становился домоседом. Впервые с пятнадцати лет у него был родной дом, в котором жили любимые люди. Но сейчас он по приказу станичного атамана пойдет вместе с российским воинством на старого противника – турок. Шли донские казаки конно и на судах. Фрол Миняев при встрече доложил царю, что войсковой атаман Поздеев с двумястами пятьюдесятью казаками, высланных на разведку, попытался атаковать в море два больших турецких корабля. Донцы окружили на своих лодках суда, обстреляли из ружей и хотели взять на абордаж, но попытка не удалась. Борта оказались слишком высокими, а прорубить днище кораблей не смогли.
– Турецкие корабли? – Петр воинственно встопорщил усики, – Теперь встретимся, идем с силой.
Караван судов двинулся к Азову. Казаки плыли на стругах, распустив паруса. Свежий ветер гулял над просторами полноводного Дона. Вешние воды шли, играя водоворотами, пенясь на солнце. Царь подошел со своей флотилией к Каланчинским башням, оставил войска высаживаться на берег, а сам с галерами хотел
– Не отступим? – Царь дернул усом.
– Как можно!..– казаки перекрестились. – С нами Бог.
– Тогда ночуем в море, а на рассвете атакуем турок, – Петр был охвачен азартом предстоящего сражения.
Как только рассветало, турки начали перегружать припасы для крепости с кораблей на большие плоскодонные суда – тумбасы, которые медленно, тяжело груженные, пошли к Азову.
–Вперед! – крикнул царь.
Шесть тысяч казаков налегли на весла. Белая пена, сердито шипя, разбегалась от лодок. Хлопнул выстрел, другой, донцы налетели на тумбасы и в скоротечном бою захватили одиннадцать из них.
–На корабли! – в азарте крикнул Петр. Лодки повернули против тяжелых кораблей. На турецких судах заметили стремительно атакующую флотилию казачьих лодок и решили не принимать бой. На кораблях рубили канаты, оставляли якоря на грунте и торопливо поднимали паруса. Османы хорошо знали отвагу и ярость донцов в схватке.
–Уходят! – в отчаянии вскричал Петр.
–Ветер слабый, – успокоил его атаман. – Догоним.
Фрол наклонился к казакам и, ткнув пальцем в Вологжанина и его соседа, приказал:
–В бою царя прикроете.
Два самых больших корабля уйти не успели. Их борта окутались пороховым дымом, по воде с визгом хлестанула картечь, пройдя над головами донцов. Лодки казаков уже были под бортами.
–С нами Бог!
Выхватив сабли из ножен, донцы полезли на палубы турецких судов. Вместе с казаками Петр пошел на абордаж. Началась страшная рубка. Вася прыгнул с борта на палубу, прикрывая царя справа. Навстречу с ятаганом вылетел босоногий турок. Он отбил удар и резко нырнул вниз, полоснул врага по ногам. Противник с криком упал, бежавший казак рубанул его по шее. Петр сражался впереди. Казак около царя упал, получив пулю в голову. Вологжанин метнулся вперед. К Петру с поднятым ятаганом бросился янычар. Сабля порхнула в левую руку, отвела удар, потом укол снизу. Обернувшийся царь успел только заметить блеск клинка и оседающего османа. Схватка закончилась: один корабль был сожжен, а второй захвачен. Другие казацкие лодки погнались за мелкими судами, заставили их повернуть и загнали на мель. По пояс в воде донцы бросились в бой. Турки потеряли около двух тысяч убитыми и пятнадцать судов. Казаки захватили много оружия, припасов, пороха, семьдесят пушек, пятьдесят тысяч червонцев и на четыре тысячи человек сукна. Деньги и сукно Петр отдал донцам. Дуван делили три дня. Нашел царь и Василия. Возвышаясь над ним на голову, крепко обнял – так, что ребра затрещали, и сказал:
–Молодец. Запомню,– Фролу Миняеву объяснил, – От янычарского ятагана меня выручил.
Атаман довольно хмыкнул.
Дождавшись, когда устье Дона наполнится водой, русский галерный флот вышел в море и отрезал Азов. Одно лишь появление русских судов на Азовском море лишило осажденную турецкую крепость возможности получать помощь от своих сил со стороны моря. На рейде располагались тяжелые османские корабли с пехотой, запасами продовольствия и снаряжения. Однако турецкий флот остерегался подходить к Азову, опасаясь атаки галер и казачьих лодок. К концу мая русская армия, включавшая стрелецкие и пехотные полки, поместную дворянскую конницу и кавалерийские части, донских казаков, стала лагерем, обновила прошлогодние шанцы и блокировала крепость с моря и суши. На помощь русским подошли украинские казаки во главе с наказным гетманом Яковом Лизогубом. Собрался военный совет, где утвердили предложение, сделанное Гордоном. По замыслу Петра Ивановича вокруг Азова днем и ночью двенадцать тысяч человек возводили земляной вал, чтобы сделать его выше крепостных стен. Поставили пять пушечных и три бомбовых раската, но перед тем, как начать бомбардировку города, отправили к стенам крепости посла с белым знаменем и листом, где уговаривали сдать Азов. Турки отказались. Помешать действиям русских попыталась орда с Кубани. Произошло конное сражение с татарами, в котором отличились донцы и запорожцы. Кубанцев в бою сбили, многих потопили в Кагальнике и гнали еще десять верст. Вологжанин спал, отдыхая от тяжелой земляной работы. Каждые сутки часть казаков работала на отсыпке вала. Кто-то потряс его за плечо. Он с трудом открыл глаза. Взгляд остановился на знакомом круглолицем улыбчивом лице, голова которого была перевязана, а из-под повязки торчал выгоревший чуб:
–Тимоха, здорово! Ты откуда? – Головнин был среди конных казаков и находился на передовом рубеже. Конники охраняли лагерь от внезапного нападения татар. – С головой что?
–Стрелой зацепило, – весело ответил Тимофей, – Вставай, я черкасов привел. Пошли знакомиться, меня до вечера отпустили.
Василий встал, вместе с шурином сошел на берег. Возле струга стояли чубатые, длинноусые, в полотняных, расшитых шелками, рубахах казаки. Некоторые с люлькой в зубах. Стояли, разговаривали с донцами, рассказывали о бое с татарами, делились новостями: казаки яицкие пришли, а воеводой поставили князя Никиту Мещерского. Все расселись на берегу, знакомились. Вологжанин разговаривал с Остапом Гусаком, на рябом лице которого виднелись следы многочисленных сабельных ударов. Появилась брага, гости выставили горилку. Подошли еще казаки. Было людно, но не шумно.
–И как там – в Даурах? – допытывался Гусак.
–Везде люди живут, – ответил Вася.
–Я слышал, там медведи по улицам ходят? – интересовался Остап.
–Там походишь…– ухмыльнулся Вологжанин, – Сразу на рогатину поднимут.
–Воюют с кем-нибудь?
–Войны хватает, – хмуро ответил Вася.– То монголы набегают, то богдойцы лезут. Меня саблю держать научил Никита Черкас.
–Наш, – удовлетворенно кивнул Гусак, – В Сибирь многих, кто против шляхты и старшины шел, отправляли.