«Волос ангела»

Веденеев Василий Владимирович

– Доберетесь, – усмехнулся Базырев.

– Как? На ковре-самолете? Меня, знаете ли, всегда интересовали твердые гарантии. Что делать, я сугубый реалист, – бывший жандарм говорил со злой иронией: он страстно желал вывести из себя всегда столь сдержанного Базырева, заставить того потерять контроль над собой, проговориться о потаенных мыслях, чтобы иметь возможность выудить из сегодняшней беседы как можно больше полезной для себя информации.

– У меня самого тоже нет твердых гарантий, – Базырев отвернулся к окну, покачался на носках: вверх-вниз, вверх-вниз.

Не оборачиваясь, тихо сказал: – Таковы судьбы людей нашей профессии. Мы с вами оба прекрасно знали, на что шли. Но нас не оставят. В этом я могу дать вам гарантию.

"Да, не оставят в покое до тех пор, пока мы живы, – подумал Невроцкий. – Хотя за тебя ручаться трудно, а вот меня точно не оставят. Нет, действительно, надо заботиться о себе самому – время пришло. Пока не лопнул этот "Волос ангела" с жутким треском последнего залпа. Что ж, позаботимся…"

– Вы правы, – мягко сказал он вслух. – Простите, если допустил невольную резкость: иногда сдают нервы. Сами понимаете: ходишь постоянно как по краю пропасти!.. Ну что ж, посидел и, пожалуй, пойду…

– Жду, Алексей Фадеевич, обещались выкроить вечерок, поболтать, – провожая его до дверей, напомнил хозяин.

Пока бывший ротмистр шел по узкой садовой дорожке к калитке, Базырев, стоя на крыльце, смотрел ему вслед. Помахал рукой в ответ на прощальный жест.

Вернувшись в дом, он подумал, что даже самые надежные в конце концов перестают такими быть. Да и были ли они когда-нибудь абсолютно надежными в этой дикой и опасной стране, так много взявшей в свой характер от коварных азиатов?

Нет, уходить отсюда он будет один, а господин ротмистр останется здесь зарытым в подвале уютного домика под зеленой крышей – кто тут станет его искать? Но пока не время: мавр должен сделать свое дело.

* * *

В кабинете начальника МУРа собрались все, кто работал по делу, связанному с письмом митрополита. Расселись вокруг стола, сдерживая желание попросить разрешения закурить. Делая скупые, малопонятные пометки в блокнотах, внимательно слушали выступавших по очереди сотрудников, отвечавших за работу по отдельным направлениям.

– Таким образом, круг почти замыкается… – подытоживая сказанное, Виктор Петрович прихлопнул ладонью лежавшую перед ним стопку документов. – Теперь сомнений нет, что цыганка, которая должна привести Пана в «Нерыдай», женщина, участвовавшая в ограблении церкви на Стромынке и приносившая вместе с убитым Комаровым, он же Колька Псих, золото в магазин Кудина, – одно и то же лицо.

– Шерше ля фам… – улыбнулся Греков.

– Да, – серьезно посмотрел на сразу подобравшегося Федора Виктор Петрович, – надо искать женщину! Именно эту женщину. Молодцы, что вовремя ликвидировали притон Татарина. Кстати, остальные, арестованные там, кроме полового Филимона, еще что-нибудь интересное дали на допросах?

– Изворачиваются, – нехотя отозвался Козлов. – Филимон, тот сам многого не знает, где подслушал, где подсмотрел – натура такая. Теперь все выкладывает. Подручные буфетчика, которых он держал для расправ

с ненужными посетителями, замешаны в ряде ограблений – это мы уже установили точно, – но к церквам никакого отношения не имеют.

– Уверен?

– Проверяли, Виктор Петрович, – немного обиженным тоном сказал Козлов, – буфетчик Татаринов, почему у него и кличка Татарин, словно чувствует, что у нас против него улик по делу о церквах пока нет, и говорить на эту тему категорически отказывается. Не знает якобы ничего.

– А как он объясняет, что именно в его трактире Николай Петрович встречался с Паном? Случайно зашли?

– Молчит. Полагаю, что этот пока нам неизвестный Николай Петрович – личность среди уголовников весьма авторитетная. Чувствуется, что боятся они его очень сильно. И, кроме того, он практически никого из них не посвящал в свои дела, только Татарина, да и то краем. Со всех сторон закрытая банда.

– Надо открывать. Время идет, товарищи, время! Что у нас по учетам выяснено? – повернулся начальник к Жоре Тыльнеру.

– О Николае Петровиче пока ничего. Слишком мало тех сведений, которые дает нам половой Филимон. По цыганке тоже ничего нет, а вот Пана нашли, взгляните на портрет, – Тыльнер положил на стол перед Виктором Петровичем увеличенную фотографию. – Некий Браилов Иван Маринович, из одесских мещан, налетчик с дореволюционным стажем, кличка Яшка Пан. По нашим данным, недавно прибыл в Москву из Питера. Не исключено, что главарь хорошо знает его лично и специально вызвал сюда для совершения ряда убийств.

– Основания? – начальник МУРа пустил фотографию Пана по рукам.

– Психа явно убил Яшка Пан, Шкуратов хорошо запомнил убийцу, все приметы сходятся. Значит, главарь начал убирать ненужных ему более людей, но сам не мог или не хотел, а всего вернее – боялся на это местных уголовников подбивать, чтобы мы не вышли быстро на его след. Поэтому и появляется здесь Яшка Пан. Уж не сворачиваются ли они, собираясь на новое место?

– Вот это и надо срочно выяснить. Но в любом случае всех членов банды необходимо в самые сжатые сроки выявить и задержать. Нет у нас права позволить им еще где-то гулять. Нельзя допустить и новых убийств. Банда, судя по всему, не маленькая, они могут, заметая следы, уничтожать друг друга и тех людей, которые были каким-либо образом связаны с ними. Поэтому Пана взять надо тихо и быстро. Что у нас с серебряником, установили?

– Вроде как… – раскрыл свой блокнот Жуков.

– Вроде или установили? – сердито сдвинул брови Виктор Петрович.

– Установили.

– Кто он?

– Метляев Иван Васильевич.

– Точно?

– Больше некому, – решил помочь Жукову Федор. – Проверили всех и вся. На него больше всех похоже такими делами заниматься.

– Братья похожи бывают, Греков. А нам надо оперировать точными данными. Точнее, чем математики. На каком основании мы будем проводить у него обыск или его арестовывать? Потому что похоже? Что я прокурору скажу? Похоже, мол! Засмеют нас. Данные и улики, вот что надо иметь, а ты – "похоже".