«Волос ангела»
Шрифт:
– Не должны… Только бы пришел. Через него на всю цепочку выйти можно. И женщина должна быть с ним.
На эстраду выскочил загримированный под негра актер в канотье. Оркестр заиграл румбу. Лихо выбивая каблуками чечетку, танцор начал легко двигаться в такт музыке.
– Вот дает! – восхитился Генка. – Где только учатся?
Подбежал официант, подал меню в большой солидной папке с золотым тиснением. Федор отпустил его небрежным кивком.
– Позовем… – дождавшись, пока тот отошел, он раскрыл папку, первым делом взглянул
– Так давно? – изумился Шкуратов. – Я всегда думал, что это матросский танец.
– Матросским он стал много позже, а сначала чечетку отбивали древнеегипетские жрецы: во время празднеств они вставали на металлический диск и били в такт песням каблуками. Цыгане принесли чечетку из Африки в Европу. Потом ее начали отплясывать в портовых кабаках Америки, особенно негры. Помню, в четырнадцатом году у нас, в России, выступал ансамбль сестер Барризонс. А какие свои мастера: Караваев, Кутузов, Пешков…
– Слушай, откуда ты все знаешь? Ты вообще спишь когда-нибудь? Или только работаешь и читаешь?
– Сплю, сплю… – успокоил его Федор. Внезапно лицо его напряглось. – Вот он! Только тихо, не спугни…
Шкуратов медленно повернул голову.
Около входа, бережно поддерживая под локоть красивую женщину с пышными темными волосами, стоял среднего роста плотный мужчина с усиками щеточкой. Он что-то говорил, улыбаясь своей спутнице, – было видно, как шевелятся губы его капризного маленького рта, но глаза оставались по-змеиному холодными.
По знаку мэтра подошел официант и повел их к свободному столику в противоположном конце зала.
– Да, это тот, что ушел от меня у монастыря… – Гена медленно сжал свой большой кулак, сминая в нем туго накрахмаленную салфетку…
…За столиком Пан расселся по-хозяйски, откровенно разглядывая свою знакомую. Когда она за ним пришла на квартиру, рассматривать было некогда, по дороге тоже не сумел – на улице уже стало темновато, а сейчас, в зале кабаре, самая подходящая обстановка, чтобы рассмотреть ее без помех.
Приятная женщина, даже красивая. И где ее только, черт его возьми совсем, откопал Антоний? Отсутствие богатых украшений вполне заменяет блеск прекрасных глаз. Многие мужчины в зале обратили на нее внимание – это Яшке Пану одновременно и весьма польстило, и очень не понравилось. К чему быть в центре всех взглядов? Пан не любил, когда на него глазели.
– Долго нам здесь сидеть? – осведомился он, быстро осматривая зал.
– Нет, за нами скоро придут, – успокоила она. – Закажите что-нибудь.
– Шампанского! – приказал Пан официанту. Тот кивнул и убежал в буфетную.
– Не волнуйтесь, кроме нашего человека, никто не знает, что мы здесь, – улыбнулась Ангелина. – Перестаньте без конца осматриваться.
– Я никогда не волнуюсь, – рисуясь перед ней, солгал Яшка
– Хотите, я вам погадаю? – предложили она, чтобы уйти от ответа.
– На картах? – осклабился бандит. – Вранье! Да и карт нет.
– Почему обязательно на картах? Можно и по руке, или вы боитесь узнать свое будущее?
Пан молча протянул ей через стол раскрытую ладонь. Она взяла ее своими тонкими пальцами, всматриваясь в линии руки.
– У вас нелегкая судьба… – наконец сказала она. – Но зато будет очень долгая жизнь. Видите, какая длинная линия жизни на вашей ладони?
Оркестр начал играть регтайм. Чечеточник, держа канотье в картинно откинутой в сторону руке, пошел по кругу, виляя бедрами и рассыпая дробь каблуками. Пан покосился на эстраду и отнял руку.
– Спасибо.
– Что вы, за гаданье нельзя благодарить.
Бандит в ответ только ухмыльнулся и снова пробежал глазами по залу. И словно споткнулся – крупный темноволосый мужчина, сидевший за столиком в другом углу, быстро отвел свой взгляд в сторону, но Пан уже успел уловить внимательную цепкость слегка прищуренных светлых глаз, словно он попался на рыболовный крючок, поддевший его под самое сердце. Яшка слишком хорошо знал, кто так смотрит!
Случайность? Лицо темноволосого незнакомо. Так, а что за фраер рядом с ним? Интересный моложавый шатен в щегольском сером костюме-тройке. С улыбкой наблюдает за чечеточником, как будто никогда в жизни не видел ничего более занятного.
Двое одиноких мужчин за столиком, а вокруг все с дамами. Крепкие ребята, широкие плечи, чувствуется непоказная уверенность в себе, и еще этот специфический цепкий взгляд. «Деловые»? Нет, блатные в такие места обычно не ходят, если только заскочут аферисты или шулеры, но эти двое на них не похожи: нет беспокойной юркости в глазах, крикливой броскости в одежде, колец на пальцах. Значит..?
– Вы меня не слушаете? – капризно надула губки Ангелина.
– Нет, почему, слушаю… – Пан криво усмехнулся и осторожно повернул голову в другую сторону, к выходу из зала.
Там, около мэтра, затянутого в старорежимный фрак, стоял скромно одетый молодой человек. Обложили! А кухня? В ее дверях тоже мелькнуло какое-то явно нездешнее лицо, не похожее ни на прислугу из кабаре, ни на посетителя.
Незаметно запустив руку под пиджак, Пан нащупал рукоять браунинга. Попробовать прорваться? Недалеко отсюда, в темном переулке, стоит Губарь – неопрятный старик со своим рысаком, запряженным в легкую коляску. Мало кто знал, что этот вечно хмельной оборванец когда-то был одним из лучших жокеев. Какие номера он откалывал на рысистых испытаниях, вырывая победу почти у финишного столба! Недаром он так лихо увез их тогда от милиции, преследовавшей Пана около монастыря. Главное – вырваться из кабака и добежать до коляски. А там…