Волшебное зеркало Тимеи
Шрифт:
— Я вижу, ты все еще расстроена, дорогая, — произнес он с грустью. — Позволь налить тебе немного «Шато Монтроз» 2010 года? — и он потянулся к темной бутылке.
Я кивнула, чувствуя, как душат и жгут слезы. Мама, Вадим… И вся моя прошлая жизнь… Все умерло.
— Тебе не понравился замок?
Я промолчала, а слезинка быстро-быстро потекла по щеке.
Он протянул через стол тощую руку и положил ее на мою.
— Ты привыкнешь. Вот увидишь! Ты полюбишь меня!.. Настанет день, когда ты прибежишь и бросишься мне на грудь со словами «Возьми мою душу, возьми мое сердце! Я хочу принадлежать тебе всецело, мой
Он неприятно рассмеялся. Я резко выдернула руку.
— Этого никогда не будет! Я ненавижу вас!
Взгляд его пронзительных карих глаз стал ледяным, однако он взял себя в руки и никак не отреагировал на мою резкость.
— Успокойся и поешь. И ложись сегодня пораньше, дорогая. Завтра вечером у нас большой прием по поводу нашей помолвки. Я хочу представить тебя своему окружению.
Я в ужасе раскрыла глаза.
— Помолвки?..
— Помолвки, — повторил Рене хладнокровно. — Через месяц, в пятницу, 24 октября, мы с тобой обвенчаемся в церкви Сент-Констанс. Тебе нужно подготовиться к этому событию. Утри слезы! — грубо повысил он голос. — Мои гости должны видеть счастье на твоем лице. И будь любезна к завтрашнему вечеру изобразить его на своей старушечьей физиономии!
Не в силах выдержать этих злобных слов, я зарыдала.
— Не волнуйся… Мои друзья увидят тебя молодой красавицей. Не могу же я показать им то, что ты увидела дома в зеркале! — Рене расхохотался. — А теперь самое главное, дорогая.
Он пристально посмотрел мне в глаза. Я вздрогнула.
— Лишь в паре со мной ты будешь видеться всем той, кем являешься на самом деле. Когда мы рядом или я поблизости, везде и всюду ты предстанешь миру обворожительной красавицей!.. В мое же отсутствие лишь этот замок будет хранить твою красоту. Но избегай смотреться в зеркала, что бы не разбивать иллюзию. Их невозможно обмануть… В любом же другом месте без наличия рядом супруга ты почудишься окружающим древней старухой в лохмотьях. А теперь съешь хотя бы кусочек рыбы или салат из морских гребешков!..
Голос моего новоиспеченного жениха смягчился. Он вновь взял меня за руку; узкая ладонь по-прежнему была холодна и суха.
— Дорогая, я очень тебя люблю. И хочу, чтобы ты была счастлива со мной! Запомни — со мной. Поэтому, если ты будешь со мной, ты будешь мадам Валлин, молодой красавицей, хозяйкой замка за лесом. Но стоит тебе задумать что-то… — он вновь неприятно усмехнулся, — например, сбежать от меня…
Моя спина покрылась мурашками.
— Иногда я вспоминаю моих бедняжек-жен и их трагическую судьбу… А ведь они тоже были юны и прекрасны и могли бы жить долго и счастливо!
Я остановила глаза. Неужели он…
Он кивнул на еду, и я начала давиться салатом из гребешков.
Итак, у меня есть выбор. Молода и хороша собой — но повсюду с ним. Или…
— Ешь, дорогая. У тебя еще будет время на раздумье, — поторопил меня месье Рене и многозначительно добавил: — Много, много долгих одиноких дней!.. Ведь, имея плотный график гастролей, я буду часто отсутствовать.
Я искоса посмотрела на него. Может, я и впрямь привыкну?.. Я научусь переключать служанку на режим беспамятства и в эти долгие дни его отсутствия буду принимать у себя любовников… Ведь именно так поступали испокон веков молодые и красивые жены,
Пока в моей голове крутились порочные мысли, месье спокойно разливал «Шато Монтроз».
— И обращайся ко мне просто Рене, дорогая. Совсем скоро ты будешь принадлежать мне душой и телом!
Я поперхнулась кусочком рыбы.
— Ну что ж… — Рене откинулся на спинку стула. — Я вижу, ты утомлена. Поднимайся к себе и отдыхай, — разрешил он милостиво.
Я быстро подхватила подол бархатного платья и кинулась к двери.
Я больше не буду плакать. Я обдумаю свое положение и придумаю, как выкрутиться из него.
ГЛАВА 11
Чем больше проходило времени, тем отчетливее я понимала, что попала в ловушку, выход из которой найти очень и очень непросто. На следующий день после описанных событий я изучила все семь этажей замка и четырнадцатиэтажную башню, все комнаты, основная часть которых была нежилой, и всю прилегающую территорию. Однако когда я сделала попытку выйти за ограду, невесть откуда появился слуга в строгом черном камзоле и мягко остановил меня.
— Вам туда не положено, мадемуазель, — произнес он безучастно, как робот.
— Но я бы хотела погулять в лесу… — я покосилась на лес, стоящий в пятидесяти метрах от ограды, и содрогнулась. Лес закрывал половину неба и чем-то пугал меня. Нет, я не хотела бы там гулять! Но я хотела бы исследовать местность за оградой… Узнать, куда ведет колея вдоль нее, по которой мы приехали сюда…
— Прогулки по лесу не самое подходящее занятие для вас, госпожа. Месье распорядился оберегать вас и не отпускать в опасные путешествия.
— Но это вовсе не опасно! — кокетливо улыбнулась я и кивнула за забор. — Я просто хотела сорвать вон тот милый цветочек!..
— Попросите Дидье, и он нарвет вам целый букет. Впрочем, еще с утра по поручению месье все вазы в замке наполнены голландскими розами.
— Но…
— Простите, госпожа, но это приказ.
Закусив губу, я отошла. Похоже, что выйти за ворота мне не удастся. Может быть, в ограде есть какая-нибудь дыра?..
Я обошла замок, но нигде не обнаружила ни малейшей лазейки. Ограда была высокой и очень прочной. Расстояние же между перекладинами было вроде бы и не узким, но недостаточным для того, что бы я могла пролезть сквозь них.
Невольно припомнилась судьба студента из сказки Андерсена «Калоши счастья», чья голова намертво застряла в подобной ограде, и я тяжело вздохнула.
Настроение серьезно ухудшилось. Похоже, я нахожусь под строгой и неусыпной охраной. Но, впрочем, возможно, слуги не всегда будут столь бдительны. Я больше не стану заводить таких разговоров и сделаю вид, что мне вполне достаточно пространства парка. А заодно при случае узнаю, кто хранит ключи от вечно запертых ворот.
Я медленно подошла к спокойному, как зеркало, пруду и присела возле него на мягкую траву. Белые и черные лебеди разрозненно плыли по зеркальной глади пруда. Внезапно меня охватило странное волнение, словно этот пруд — приют для утопленников… Одна из лебедушек подплыла совсем близко и вдруг глянула на меня своими темными глазами. От этого взгляда внутри у меня все похолодело — глаза птицы были совсем как человеческие! В их глубине застыла боль.