Волшебный пояс Жанны д’Арк
Шрифт:
Но те отвечали, что вера и молитва – разное… и нет дурного в поисках истины, ведь разум был дарован Господом, как и душа…
Жиль де Ре был казнен 26 октября 1440 года.
Перед казнью он произнес прилюдную исповедь. С ним на костер взошли двое слуг из числа наиболее упрямых, не желавших свидетельствовать против господина.
Монах Франческо Прелати и поставщица мальчиков
Леха появился через две недели.
Эти недели прошли словно в тумане.
Показания. И допрос. И прочтите, распишитесь. Жанна читала, ее слова, а будто чужие… и все так нелепо сквозь призму терминов.
Услышала.
Узнала.
Довела до сведения…
Кирилл держится рядом, и его близость уже воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Без него Жанне было бы много сложней все это пережить.
Однажды Жанну удостоила визитом Ольга. Она пришла под вечер, не озаботившись предупредить о появлении своем звонком. И потому, открыв дверь, Жанна удивилась: не ждала она родственников в гости.
– Мама желает тебя видеть, – с порога заявила Ольга. Поздороваться не удосужилась.
Она вошла.
Огляделась.
Скривилась.
А ей не идет траур, пусть и костюм ее, черного цвета, роскошен, но в нем Ольга выглядит постаревшей, причем постаревшей до срока.
– Я не хочу…
– Не глупи, – отрезала Ольга. – Старуха хочет тебя видеть, и если ты не появишься, то заявится она. Радуйтесь.
– Чему?
– Вы своего добились…
– Мы ничего не добивались.
– Неужели? – Ольга стиснула черную, расшитую бисером сумочку. – Ты не добивалась. Ты просто объявилась и получишь то, к чему многие стремились. Не думай, я не настолько наивна, чтобы полагать, будто старуха оставит наследство мне. Меня она презирает. И, возможно, за дело… Чаю не предложишь?
– Кофе.
– Пускай будет.
На кухню Ольга прошла не разуваясь.
– Значит, здесь Женька и жила… Я ей завидую.
– Чему?
– У нее хватило духу отказаться от всего… деньги – это ловушка, деточка… к ним привыкаешь. К тому, что они дают, и не думаешь, что даешь взамен. Тебе кажется, что, если есть деньги, есть и власть, а на самом деле… на самом деле это ты во власти денег.
Кофе Жанна варила в старой медной джезве, которая осталась еще от бабушки. И Ольга молчала, курила, думала о своем, а Жанне неловко было мешать этим ее мыслям, наверняка важным.
– Старуха попалась в капкан своего богатства. Она так долго выбирала достойного наследника, что осталась вовсе без наследников…
Ольга стряхивала пепел на скатерть, но Жанна и сейчас сдержала замечание. Скатерть старая, и давно ее пора было отправить на помойку.
– Алла стремилась доказать, что она лучше других, что достойна богатства, и… и где она? А Валечка? Или Игорь… Николай… я сама… я ведь пыталась уйти, но оказалась слаба.
Ольга кривовато усмехнулась, и эта болезненная усмешка добавила морщин ее лицу.
– Есть еще Кирилл, конечно. Старуха так долго держала его при себе, что теперь растерялась. Ей все кажется, что он позвонит, попросит прощения… Он ее по-своему любит, пожалуй, только не признается. В этом они похожи. Слишком гордые… говорит, что не родной. А по мне – роднее всех нас, вместе взятых… Поговори с ней.
– О чем?
– О том, что дальше так продолжаться не может. Я… я не хочу, чтобы моей внучке жизнь сломали. Странно, да? У меня есть внучка. Ей два года, а я знать не знала о ее существовании. Она – удивительный ребенок.
И эта улыбка, озарившая Ольгино лицо, была искренней.
– Такой солнечный и яркий… ее мать в больнице… она мне не особо нравится, но… я оплачу адвокатов. Старуха хочет предложить ей сделку… выкупить, но чтобы Людмила убралась, когда все закончится. Она снова думает, что деньги все решат… и раньше я бы сказала, что пускай… это ведь хороший вариант… нам ребенок, а Людмиле – деньги.
– Раньше?
– Раньше, – подтвердила Ольга. – Ты знаешь, что Николай меня ненавидит?
– Нет.
– Я добилась свидания… Я, конечно, не особо умна. И матерью хорошей никогда не была… но ты не представляешь, каково это услышать от своего ребенка, что он тебя ненавидит. Впрочем, для разнообразия, не только меня… старуху вот… и Аллу ненавидел… и Валентину тоже. Тебя.
– Меня?
– Женщин. Думаю, в этом дело. Он и Людмилу тоже… и дочь свою… Нет, он не говорил про Еву, но я видела. Она нужна была ему, чтобы получить наследство. Опекуном бы стал Николай, а потом… не все дети доживают до восемнадцати лет… это он мне так сказал.
Ольга выронила окурок и лицо закрыла руками.
– Поговори с ней, пожалуйста. Пусть оставит Людмилу в покое… Адвокат сказал, что она сама не убивала… соучастие… и если пойдет на сделку, даст показания, то и вовсе испугом отделается… нельзя лишать ребенка матери.
Ольга поднялась:
– Поговоришь?
Жанна кивнула.
Предложение наведаться к старухе в гости Кирилл воспринял без особого восторга.
– Я тебя отвезу, – сказал он после минутного раздумья.
– А сам?
– Мне нечего там делать.
– Обижаешься.
– Я?
– Ты. Как ребенок. Повздорили и теперь оба делаете вид, что не нужны друг другу…
– А ты думаешь, что все кому-то да нужны? – хмыкнул Кирилл.
Но поехал. И в дом вошел. И даже поздоровался с Алицией Виссарионовной, которая за прошедшие несколько дней сильно сдала. Она и вправду умирает, только и сейчас способна на многое.
– Садитесь, – велела она, указав на два кресла. – Рада, Кирилл, что ты… приехал.
– И я рад. Вам плохо?