Воля богов!

Свердлов Леонид

Они шли к храму, где героя ждала его невеста Поликсена и её родители. Многие троянцы вышли на улицы, чтобы поглядеть на своего знаменитого врага. Они смотрели на Ахилла кто с ненавистью, а кто с надеждой. Многим он убил родных, близких, друзей, но предстоящая свадьба могла положить конец этой войне. У Трои появится непобедимый защитник, грекам придётся уйти, и никто больше не будет гибнуть. Поликсену жалели, но восхищались её самоотверженностью. Выйти замуж за беспощадного убийцу своих братьев ради блага отечества -

большой подвиг и великая жертва.

Ахилл чувствовал на себе эти взгляды, они были ему неприятны, но радость от предстоящей встречи с Поликсеной не давала ничему испортить настроение Ахилла. Лишь на мгновение лицо героя помрачнело. Он вдруг вспомнил Ифигению. Она ведь так же когда-то радовалась, идя на встречу с ним, думала, что идёт навстречу счастью, а шла навстречу смерти. Но он тут же отбросил эту неуместную мысль: его-то не зарежут. Пусть кто только попробует зарезать неуязвимого полубога - увидим, что из этого получится!

Ахилл успокоился и снова заулыбался, но его беспокойство не исчезло - оно передалось Фетиде. У неё опять появилось смутное, неясное, но жуткое и невыносимое предчувствие. Надо пройти несколько сот шагов, и все опасности будут позади: Ахилл заживёт мирной и безопасной жизнью, он будет жить до глубокой старости, у него будет счастливая семья и много детей. Но надо пройти несколько сот шагов. Если с ним что-то должно случиться, то это случится сейчас, на пути к храму. Фетида вцепилась в локоть Ахилла и ускорила шаг.

В это самое время сомнения мучили и Париса. Мир между греками и троянцами представлялся теперь неизбежным. Но на каких условиях? Ахилл явно не будет благодушен с ним как Гектор. А если он заставит Париса вернуть Менелаю Елену? Переубедить Ахилла будет очень непросто, а, скорее всего, и невозможно.

Мучимый мрачными мыслями, Парис бродил по дворцу, вышел во двор, присел, прошёлся туда-сюда и вдруг услышал, как кто-то окликает его по имени. Парис обернулся, но никого, кто мог бы его окликнуть, кроме статуи Аполлона, он во дворе не заметил. Но Аполлон никогда не заговаривал с ним. Парис сам много раз обращался к надменному богу, но это было так же бессмысленно, как говорить с куском мрамора. И вдруг теперь Аполлон улыбался Парису как своему самому лучшему другу.

– - Смотри, что у меня есть!
– гордо сказал бог.

В руках он бережно держал огромный лук. Им явно уже много пользовались, но он не выглядел поношенным, наоборот, потёртости придавали ему солидности, было видно, что это не какой-нибудь музейный экспонат, а боевое оружие великого героя.

– - Что это?
– спросил Парис больше из вежливости, чем из любопытства.

– - Это лук самого Геракла. Мне его одолжили всего на один день. А вот его стрелы. Смотри. Такое ты больше никогда не увидишь.

– - Здорово!
– ответил Парис, неубедительно изображая интерес.

В

другое время лук и стрелы Геракла его, конечно, по-настоящему заинтересовали бы, но сейчас мысли Париса были слишком далеко. Он понимал, что Аполлон всегда ему симпатизировал, именно благодаря ему Парис из безвестного пастушка превратился в троянского царевича. Вот и сейчас бог видел, как страдает его друг, и решил отвлечь его от мучительных переживаний. Парис был благодарен Аполлону за его заботу, но она сейчас была бесполезна.

– - Ты просил научить тебя хорошо стрелять из лука, - сказал бог.

– - Разве просил?

Аполлон раздражённо поморщился.

– - Ну, собирался попросить. В любом случае сейчас для этого самое подходящее время.

– - Но я же не Геракл. Мне этот лук и не натянуть, наверное.

– - Глупости! Хорошо стрелять можно только из хорошего лука, а это лучший в мире лук. Такого никогда не было и никогда больше не будет. Только на таком стоит учиться. Если бы его нельзя было бы натянуть, то он не был бы лучшим. Попробуй, прежде чем говорить ерунду.

Парис неохотно принял лук и вложил в него стрелу. Аполлон подошёл сзади, взял Париса за руки, натянул тетиву, прицелился в чудесным образом появившуюся во дворе мишень и выстрелил. Стрела вонзилась точно в самый центр.

– - Ну вот, видишь, как это легко, - сказал он.
– А теперь попробуй сам.

Парис взял новую стрелу и натянул лук. Без помощи всесильного тренера это было несколько тяжелее, но всё равно гораздо проще, чем представлялось Парису. Стрела воткнулась в мишень, хоть и не в самый центр, но всё же довольно близко.

– - Молодец!
– похвалил Аполлон.
– Видишь, а ты боялся. Ничего сложного.

– - С вашей помощью...

– - Я вовсе тебе не помогаю. Стреляй на здоровье.

Аполлон повернулся спиной к Парису, достал кифару и принялся сосредоточенно подтягивать струны, вдруг потеряв к своему подопечному всякий интерес.

Парис взял новую стрелу, натянул лук, но, видимо, переоценил своё мастерство. Рука сорвалась, тетива свистнула и стрела, описав в воздухе невероятную дугу, улетела за стену дворца. Оттуда послышался крик.

– - Ой!
– только и сказал Парис.

– - Действительно ой, - озабоченно подтвердил Аполлон, поспешно оборачиваясь.
– Нехорошо вышло. Ну, ничего. Без ошибок ничему не научиться. Они бывают и у самых лучших мастеров.

А на улице в это время в ужасных судорогах умирал Ахилл. Стрела Геракла, отравленная ядом лернейской гидры, вонзилась ему в правую ногу, возле пятки, в то самое место, за которое он недавно привязал к своей колеснице тело Гектора.

Окаменевшая от ужаса Фетида, не моргая, смотрела на сына широко раскрытыми глазами. Обмануть судьбу не удалось: давно ей известное предначертание сбылось.