Воля богов!

Свердлов Леонид

– - При проведении следствия первым делом надо допросить свидетелей. А почему ты ни о чём не спрашиваешь?

– - Ты знаешь, кто это сделал?

Афина слегка замялась. Она не ожидала, что Одиссей спросит сразу так прямо, и рассчитывала, что он начнёт издалека, со всяких незначительных вопросов.

– - Знаю, - сказала она, немного подумав.

– - Ты мне скажешь?

"А что мне за это будет?" - чуть не спросила богиня мудрости, но сразу сообразила, что поставит этим вопросом в неловкое положение не только Одиссея, но и

себя: что, собственно, простой смертный может сделать для богини? Пожалуй, можно было бы что-нибудь придумать, но Афине так хотелось поскорее всё рассказать, что она не стала ничего придумывать и сразу ответила:

– - Это сделал Аякс.

– - Какой Аякс?

– - Как какой? Большой. Который вчера с тобой за оружие Ахилла спорил.

– - Он же связанный в палатке лежит.

– - А я его развязала.

– - Зачем?

Афина ткнула указательным пальцем правой руки в ладонь левой и, медленно поворачивая его из стороны в сторону, скромно опустив взгляд, сказала:

– - Потому что я бываю иногда очень добрая, даже с теми, кто этого совсем не заслуживает.

– - А почему он стал рубить скот?

– - Это была иллюзия - такое научное явление, когда, например, человек думает, что перед ним, скажем, Одиссей или Агамемнон, а на самом деле это корова или овца. Ну, я умею такое.

– - Ты лишила Аякса разума?

Неизвестно, могла ли богиня мудрости добавить кому-то ума, но то, что она могла лишить человека разума, знали все.

– - Ну, там и лишать было особо нечего, - застенчиво ответила Афина.

Одиссей ужаснулся. Большой симпатии к Аяксу он не питал, особенно после вчерашнего спора, но то, что сделала с Аяксом Афина, показалось ему неумеренно жестоким.

– - Зачем ты это сделала?
– спросил он.

– - Что сделала? Иллюзию? А скажешь, было бы лучше, если б он тебя порубил, а не баранов?

– - Зачем ты лишила его разума? Как можно так издеваться над человеком?

Афина нахмурилась и поджала губы.

– - Он, может быть, меня оскорбил, он мне, может быть, в душу плюнул, а я, по-твоему, должна это терпеть? Скажешь, тебе можно мстить Паламеду, а мне мстить Аяксу нельзя? Это потому, что ты мужчина, а я девушка? Да? По-твоему, это справедливо?

Она сложила руки на груди и резко отвернулась.

Одиссей смутился. Его не удивило, что Афина знает про Паламеда: боги вообще обо всём знают недопустимо много, а в ту ночь, когда Одиссей написал подложное письмо, Афина вообще постоянно крутилось около него и Диомеда, она вполне могла за ним подсмотреть. Теперь он опасался, как бы богиня мудрости по простоте душевной не разболтала всем о его коварной мести. Это могло бы иметь для Одиссея очень скверные последствия.

– - Послушай, Афина, - начал он.

– - Я с тобой больше не разговариваю, - не оборачиваясь, ответила богиня.
– Проси прощения.

– - Прости меня, Афина, - сказал Одиссей, опускаясь на колени.

Афина повернула голову и улыбнулась.

Она вовсе не была настроена долго на него сердиться.

– - В последний раз прощаю, - сказала она.
– Кстати, ты меня ещё не поблагодарил за оружие Ахилла. Неизвестно, сколько бы в кувшине оказалось белых бобов, если б не я.

– - Благодарю, - поспешно, хоть и неохотно сказал Одиссей.

– - Не за что, - ответила Афина, совсем уже переставая сердиться.
– Пошли смотреть на Аякса. Он сейчас у себя в палатке жестоко терзает каких-то двух несчастных баранов и думает, что это ты и Агамемнон. Это надо видеть.

– - Не надо, - слабо возразил Одиссей.

– - Не бойся, он тебя не заметит.

– - Да не боюсь я Аякса. Я сумасшедших не люблю.

– - Не любишь? Зря. Они смешные. А посмеяться над врагом - самое милое дело. Аякс ведь твой враг?

– - Конечно, враг. Но меня сейчас Агамемнон ждёт. Мне надо ему всё доложить. Вдруг он тоже захочет посмеяться.

Афина сердито пожала плечами.

– - Как знаешь. Вечно я Аякса для тебя держать не буду.

Агамемнон не стал смеяться. Когда он понял, что на месте изрубленного скота должен был быть он и его люди, он едва сам не впал в бешенство. Собрав бойцов, он отправился брать штурмом палатку Аякса. Та пала без боя. В ней всё было залито кровью и облеплено шерстью от двух привязанных к столбу истерзанных и изуродованных бараньих туш. Но сделавший это живодёр пропал.

Агамемнон собрал войско и, построив его к бою, велел прочесать окрестности. Никто не посчитал это чрезмерным: все видели последствия аяксова безумия на пастбище и в его палатке и понимали, что озверевший, жаждущий крови, потерявший контроль над собой Аякс будет похуже любого морского чудовища. Агамемнон велел разбушевавшегося монстра живым не брать.

Но убивать большого Аякса не пришлось. Вскоре его нашли на берегу. Рукоятка меча, подаренного Гектором, была зарыта в песок, а на лезвие лежал пронзённый труп героя.

Афина, чтобы окончательно доконать богохульного женоненавистника, вернула ему разум, и Аякс, возвратившись из мира иллюзий в реальность, понял, что натворил. Он не долго выбирал, как ему поступить дальше, поскольку выбирать было не из чего. Он пошёл на берег моря и своей бесславной гибелью окончательно завершил спор об оружии Ахилла.

Презиравший богов при жизни, он ничем не порадовал их и после смерти: не было ни тризны, ни жертвоприношений, ни спортивных состязаний. Даже погребального костра не было. Агамемнон велел закопать труп Аякса, не сжигая, и заровнять это место.

Яд Лернейской гидры

Первую часть своего обещания Одиссей исполнил легко. Судьба и боги были к нему благосклонны. Пелей был ещё жив и здравствовал, хотя и сильно постарел. Он продолжал царствовать во Фтии, ждал возвращения Ахилла и растил внука Неоптолема, это был тот самый ребёнок, которого ждала Деидамия от Ахилла.