Воля Небес
Шрифт:
Снизу доносятся приглушённые звуки: скрип повозок, негромкие голоса, звон инструментов. Люди уже принялись за работу, расчищая завалы и латая крыши. Каждый на свой лад сражается за будущее столицы — так же, как совсем недавно все мы сражались за её настоящее. Меня охватывает невольное восхищение их мужеством и жаждой жизни. Я стараюсь вложить эти чувства в каждую линию, в каждый штрих на моей картине.
Контуры домов на холсте озаряются восходящим солнцем, отбрасывая длинные тени. Свет и тьма сплетаются в причудливом танце, создавая поразительную игру контрастов. Так и сам город являет собой сейчас смесь
Спустя несколько часов, когда солнце уже высоко стоит в небе, я откладываю кисть и смотрю на завершённую картину. На меня глядит раненый, но непокорённый исполин. Древняя столица, видавшая и переступившая не через одну войну, готовая подняться из руин и принять бой с судьбой. Прекрасная и несокрушимая в своей надежде на лучшее будущее. Этот колосс не покорился демонам, уверен, не покорится он и Альдавиану, однажды сбросив ярмо тысячелетнего кровососа.
Я не сомневаюсь, что сердце Империи выдержит и этот удар — самый подлый для многих. Удар со стороны самого государя, который столько лет обманывал людей и творил бесчинства. Когда мы найдём улики и всё раскроем, уже никто из простых граждан не встанет на его сторону. Его ожидает крах. Окончательный и бесповоротный.
Высоко над головой пролетает птица, а вскоре я ощущаю приближение знакомой ауры. Она меня не пугает, а только радует. Ко мне шагает мой названый брат.
* * *
В это же время Император Альдавиан находится в своих покоях. Использовав демоническую технику в очередной раз, он излечил смертельные раны, но его тело после битвы с Архидемоном пребывает в гораздо худшем состоянии, чем после победы над первым таким врагом у Чёрных Гор.
Противник использовал какую-то мощную технику, которая что-то изменила в структуре тела Императора. Несильно, но восстановление поглощением душ и жизненных сил других людей потребовало намного больше жертв, и даже после них он по-прежнему чувствует себя иначе. Его ядро словно отравлено. И это недопустимо.
Вокруг него собираются самые преданные Тени, которые начинают доклад. Первым выходит их глава Нобору.
— Владыка, — он склоняется перед роскошным ложем. — Поисковые работы идут полным ходом, все самые верные вам агенты обследуют город. Наши люди среди многих ваших сторонников пока молчат. О Рене из Лесных Холмов нет никаких вестей. Настроения в столице, да и по всей стране после нападения демонов в центре Империи стоят тревожные. Люди напуганы, но пока вера в вас сохраняется. Вы совершили очередной подвиг и защитили людей.
— Ты держишь меня за идиота?! — рычит Альдавиан, так что от его голоса содрогаются покои. — Как человек, сразивший одного из легендарных практиков, патриарха школы Стального Ветра, и Архидемона-Менталиста мог исчезнуть бесследно? Он же не мог провалиться сквозь землю…
Хотя… Император задумался. Неужели опять вмешались эти таинственные силы, что и в прошлый раз?
— Джихвэй, — Нобору обращается к Тени, стоявшей у себя за спиной.
Тот подходит ближе к ложу Императора, скосив глаза на начальника.
— Да, господин, —
— Что скажешь? Ты же тоже копался в его разуме. Неужели ты не оставил какую-нибудь лазейку, чтобы следить за ним?
Джихвэй вздрагивает от пристального взгляда Императора, который безмолвно следит за диалогом.
— Господин Нобору, владыка, я действительно поместил в его голову небольшую особую технику, предназначенную для отслеживания, но постоянно держать её активной было бы невозможно, не хватило бы Ки. Да и он сам смог бы меня обнаружить. А сейчас, когда понадобилось, я не смог установить контакт со своим «маяком». Кто-то поработал над его разумом, — Тень почти не поднимает глаз, украдкой посматривая на Императора.
Альдавиан высвобождает свою ауру, но не сильно, а лишь для проверки собственного самочувствия. Эта странная хворь даёт о себе знать, и он понимает, что с новым ритуалом не стоит затягивать. Пока он борется сам, но правитель прекрасно осознаёт — произошедшее в столице не пройдёт бесследно для Империи. Вероятнее всего, раскол усилится и может привести к новой попытке свержения.
— Нобору, начинай подготовку к новому ритуалу, соберите звёздных детей, — Император бросает тяжёлый взгляд на Джихвэя. — Ты мобилизуй все силы и, чего бы это ни стоило, ищи и найди беглеца Рена. Усильте патрули.
Они удаляются, а Альдавиан начинает отдавать приказы остальным Теням, которые донесут его послания в соответствующие службы и передадут чиновникам.
— Необходимо разобраться с мародерами и остальными преступниками, которые стараются использовать суматоху в своих целях. Нещадно наказывать, вплоть до смерти на месте при неповиновении, — Император жестом отправляет нескольких Теней с посланием и продолжает. — Мобилизовать все кланы на восстановление разрушений. В первую очередь залатать стены, а потом по всему городу навести порядок. Убрать завалы, продолжать поиски выживших, снабдить жильём людей, лишённых крова. При необходимости расселите их в старые районы на окраине.
— Трущобы? — уточняет следующий посыльный.
— И туда тоже. Лучше ветхая крыша над головой, чем спать под открытым небом на мостовой, — холодный голос Императора вселяет в Теней уверенность, и они мелькают, исчезая с его посланиями. — Понадобятся временные жилища, пусть их создадут адепты земли. Народ должен видеть, что работы ведутся денно и нощно.
Последний из слуг беззвучно покидает покои, растворяясь в тенях у дверей, и Император остается наедине с собой и своими мыслями. В зале воцаряется почти осязаемая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей да далекими отзвуками городской суеты.
Альдавиан медленно поднимается с ложа, пренебрегая болью от недавних ран. Его шаги гулко отдаются под сводами опустевшего зала, пока он неспешно прохаживается из угла в угол. На бесстрастном лице Императора не дрожит ни один мускул, но в глазах пляшут багровые отблески, выдавая напряженную работу мысли.
Он подходит к высокому окну и осматривает открывающуюся перед ним панораму города, безмолвно и неподвижно застыв на месте. Дымка тумана стелется по улицам, словно пытаясь скрыть следы недавних битв и пожарищ. В утреннем свете руины былого величия кажутся еще более зловещими, навевая мысли о грядущих испытаниях.