Вопреки терзаниям
Шрифт:
— Кстати, Серега не успел сказать, что уходит в армию через месяц, — решил я перевести тему, надеясь, что этот вечер еще можно спасти. Алмаз приподнял брови, словно удивился, как легко мне удалось взять себя в руки. — А пока он отсутствует, залом управлять буду я.
— Это здорово, но как же бильярдный клуб? — Алмаз огляделся вокруг, как бы подразумевая, что нельзя бросать такую роскошь в пользу чужого бизнеса.
— Сам пока не представляю, что со всем этим делать.
— Ты обязательно справишься. Я верю в это, — со всей убежденностью сказал Алмаз, и мои губы невольно
Серега ворвался к нам так внезапно, что мы синхронно повернулись в его сторону. Алмаз дружелюбно улыбнулся, а я хмуро уставился на его профиль, отмечая, как сильно он стал похож на себя прежнего. На того парня, с кем я познакомился перед турниром, с кем отдыхал в Геленджике и кому предложил переехать ко мне, потому что попросту не мог прожить и дня без него.
Может быть, он был прав, когда сказал, что отъезд в Москву необходим? Что так будет лучше не только для него, но и для меня тоже.
Может, нам стоило пройти все испытания, чтобы наконец разобраться в своих чувствах и понять, чего мы хотим на самом деле. Чего хотим друг от друга.
— Ну что там? — спросил я, когда Серега в спешке схватил свой бокал и допил остатки коньяка.
— Да ничего. Принцесса твоя прогуляла тренировку, трубку не берет, бардак! А мне надо лететь, парни. Ничего без меня не могут.
— Ты уезжаешь? — голос дрогнул, и я тут же перевел взгляд на Алмаза, который наверняка заметил панику на моем лице, но виду не подал.
— Там стряслось что-то, как всегда конец света! Каринка в больницу поехала, ей который день плохо, а новенькая перепутала все, что только можно.
Серега потянулся за своей кожаной курткой, накинул ее поверх обтягивающего джемпера. Зажал телефон подбородком, когда натягивал рукава. Я потрясенно уставился на друга, не веря, что он и вправду, прикрывшись работой, собирался слинять насовсем. Предоставить нам, так сказать, возможность поговорить по душам.
— Алмаз, ты надолго в городе? Когда обратно? — спросил Серега.
— Через дней десять или чуть позже.
— О, так, может, тогда с нами на великах рванешь? — он просиял от внезапно посетившей его блестящей идеи. Лишь мельком взглянул в мою сторону, ведь, похоже, мое мнение не учитывалось в данном вопросе. — Сестра Гриши, ну ты ее не знаешь, устраивает нам что-то вроде велопрогулки. Велики берем напрокат, и часик до ближайшего озера. Приключения!
Алмаз не мог не улыбнуться после слов Сереги, сказанных с таким энтузиазмом, что любой бы загорелся идеей присоединиться.
Вот же блин. Если я понятия не имел, как вести себя с ним в клубе, то как же, наверное, неловко будет на отдыхе. На пляже, черт побери, в плавках ...
Я точно убью Серегу!
— Хорошо, я с вами, — ответил Алмаз со сверкающими глазами.
— Да? Отлично! — С воодушевлением Серега хлопнул в ладоши, едва не выронив телефон. — Тогда скажу Нинке, что у нас прибавление. А теперь я улетаю, удачного вечера.
Он игриво подмигнул мне, наверняка в душе посмеиваясь над уничижительным
— Я тоже поеду, устал немного. Тем более сейчас начнутся танцы, а на них я не остаюсь, — говорил слишком много, не зная, как заставить себя перестать нервничать в его присутствии. — Могу тебя подбросить.
Алмаз коротко кивнул, допивая коньяк, и мысль, что алкоголь необходим ему для храбрости, вызвала у меня уже более искреннюю улыбку. Может, не только я испытывал неуверенность.
Я накинул кожанку, проверил наличие ключей в кармане и медленно поднялся на ноги. А ведь он и понятия не имел о моей новой машине, Серега про свою-то не успел рассказать.
Пересекая основной зал, я махнул барменам на прощание. Мой уход не стал неожиданностью ни для кого из ребят. Сотрудников удивляло скорее мое появление в клубе без особых причин, чем постоянное отсутствие. Им еще только предстоит узнать, что вскоре я буду разрываться между двумя заведениями и, вероятнее всего, брошу их на произвол судьбы, пока не освоюсь в тренажерном зале полностью.
Алмаз шагал позади, и я усилием воли не оборачивался. Быть может, частично он был прав: я действительно привык его во всем контролировать. И если до трагедии его не раздражала чрезмерная опека, то после попросту сводила с ума.
Возможно, он и правда задыхался от моего внимания, мечтал вырваться на свободу, скинуть с себя невидимые цепи, которыми я приковал его к себе, не давая и шагу ступить без постоянного контроля. Но тогда, будучи не в состоянии здраво соображать, пребывая в какой-то фрустрации после месяцев мучительных бессонных ночей и нескончаемых тревог, я не имел представления, как иначе показать, насколько он мне дорог.
Дорог до сих пор.
Глава 28
Когда Алмаз предложил мне подняться и поздороваться с отчимом, который — а вот это удивительно — не раз спрашивал обо мне, я лишь секунду раздумывал над ответом. Ошарашив самого себя, охотно согласился. Все время, что Алмаз пробыл в коме, приходилось контактировать с мужчиной довольно часто, но наши отношения нельзя было назвать дружескими, скорее терпимыми. Мы были вынуждены объединиться по той причине, что, кроме нас, об Алмазе больше некому заботиться. Ну а теперь его заинтересованность слегка сбивала с толку.
Алмаз был потрясен, увидев на парковке мой новенький «Лексус». Он буквально потерял дар речи. С опаской захлопнул дверцу, нежно провел пальцами по кожаной обивке, с придыханием оглядел приборную панель. Способность вновь говорить вернулась к нему лишь в пути.
Я припарковался неподалеку от дома, где раньше жил Алмаз, и заглушил двигатель. За всю поездку мы почти не проронили ни слова, изредка обсуждали мою ласточку и предстоящую поездку на озеро. Казалось, нам обоим есть что сказать, но никто не решался начать первым. Хотя, возможно, и не стоило ворошить прошлое, ни к чему это теперь. Сомневаюсь, что разговорами можно изменить ситуацию.