Вопрос цены
Шрифт:
Не сумев купить меня, он решил уничтожить, сломать, подчинить, не рассчитывая встретить серьезный отпор. Он погубил мое имя и карьеру, едва не загнал в финансовую яму. Он не давал знать о себе вот уже два месяца, однако я знала — он просто затаился, выжидает время, как кот с мышью играет со мной.
Интересно, а скажи я ему «да», подчинись ему, как бы он объяснил взбешенной дочери то, что я осталась бы на работе в компании, да еще бы и пошла на повышение? Наверное, это зрелище было бы приятным, однако точно не стоило того,
Мы с Колей поменяли машины, и снова тронулись в путь, а я вернулась к своим мыслям.
Как бы это не прозвучало отвратительно, но врать самой себе я не хотела — меня тянуло к Перумову. Аура силы и власти притягивала, очаровывала, манила как манит огонь бабочек. И с тем же самым эффектом. Когда этот мужчина касался меня — у меня дрожали ноги. Это были совсем не те чувства, что я испытывала к Марку, в этих чувствах было что-то темное, запретное, обжигающее и убивающее. Его сила и уверенность порождали во мне желание поддаться, но вместе с тем я отчаянно пыталась сохранить контроль над собой.
Сам того не осознавая, Перумов спас меня, уволив из компании. Это было как отрезвляющий удар. В какой-то момент я поняла, что если б осталась, его сила могла сломить меня окончательно, я сдалась бы на милость победителя. Его власть, словно наркотик, постепенно лишала меня способности мыслить трезво.
И вовсе не из-за отношений с Марком я не хотела пускать Олега в свое личное пространство, видеть в нем нечто большее, чем начальника и объект для работы. Нет.
Слишком сильно он напоминал мне Перумова.
Нет, не внешне — Перумов был по-настоящему красив, той холодной, дорогой, аристократической красотой, которая притягивает нас, женщин. В его облике было что-то изысканное, словно он был вырезан из мрамора, отчего его привлекательность становилась ещё более устрашающей. Но в Олеге присутствовала та же холодная власть, тот же ореол силы, скрытый за внешней жёсткостью. И хотя Олег был совершенно другим человеком, я чувствовала это сходство с каждой его реакцией, каждым приказом, каждым острым, пронизывающим взглядом. Это сходство пугало меня.
К счастью, к моему огромному счастью, Олег ни словом, ни делом не давал мне поводов подозревать, что он видит во мне кого-то большего, чем просто сотрудницу. Но вчерашние и сегодняшние знаки внимания напугали меня. Как человек, однажды обжёгшийся на молоке, я стала дуть на воду.
7
За своими невеселыми мыслями, я не заметила как мы приехали на самую окраину города к невысокому, серому, ничем не примечательному зданию. Тряхнув головой и загоняя свои страху и сомнения глубоко внутрь, я переключилась на насущные проблемы. Сидела в машине и просто наблюдала за входом.
Здание было огорожено хлипким деревянным заборчиком, во внутреннем дворике сидела молодая женщина, почти девочка, качая на руках младенца. Сидела под зонтиком, в старом, видавшем виды пуховике,
Вздохнув, я открыла двери, вышла на улицу и решительно пошла к входу.
Двери были заперты, поэтому мне пришлось несколько раз нажать на звонок. Минута, другая, постом послышались легкие шаги и в двери приоткрылось маленькое окошечко, позволяющее увидеть меня находящемуся внутри человеку.
— Вы к кому? — спросил меня спокойный, женский голос.
— Добрый день, меня зовут Оливия, — представилась я, чуть наклоняясь ближе к окошечку. — Я договаривалась о встрече с руководством Центра.
Женщина на мгновение замерла, будто обдумывая мои слова. Я увидела её внимательный взгляд, словно она пыталась понять, кто перед ней стоит и стоит ли открывать дверь. Её нерешительность была понятна — в этом месте царила осторожность, и каждая незнакомка могла нести потенциальную угрозу.
— Подождите минуту, — наконец ответила она, и я услышала, как шаги отдалились.
Ожидание затянулось, но я не нервничала. Пребывание здесь требовало терпения и понимания. Взгляд мой скользнул обратно к женщине с ребёнком, которая всё так же раскачивалась, как будто этот простой жест был единственным способом держаться за остатки реальности.
Спустя несколько минут дверь приоткрылась, и передо мной стояла женщина лет сорока, с внимательным, но усталым взглядом. Её простая одежда, запавшие глаза и тонкие губы, сжатые в линию, вызывали ощущение, что жизнь здесь не была лёгкой.
— Проходите, — коротко сказала она, отступая в сторону, чтобы впустить меня.
Я вошла в здание, чувствуя, как его атмосфера давит на плечи. Простые, стерильные коридоры, запах старых половиц и ветра снаружи, приглушённые шаги и редкие голоса, доносящиеся из дальних комнат. Это было место, где каждый уголок кричал о выживаемости, а не о комфорте.
— Лика, — услышала я за спиной, — заходи, давай, не морозь ребенка и себя.
Обернувшись, я увидела, как женщина, впустившая меня, жестом пригласила внутрь девушку с младенцем. Лика, молодая и уставшая, медленно вошла, держа на руках ребёнка, укутанного в старое одеяло. Её взгляд был рассеянным, словно она видела перед собой что-то далёкое, за пределами этого серого здания.
— Спасибо, тётя Катя, — тихо сказала Лика, скользнув взглядом по полу, словно боялась встречаться глазами с кем-то.
— Иди, покорми его и отдохни, — ответила женщина с заметной теплотой в голосе, но её усталость была видна в каждом движении. Лика кивнула и, ни на кого больше не глядя, прошла по коридору.
Я задержалась на секунду, наблюдая за ними. Этот момент показал всё: усталость, страх, постоянная борьба за выживание, которую испытывали все, кто находился здесь.
— Пройдёмте, — коротко сказала женщина, которая всё ещё стояла рядом со мной. — Руководитель вас ждёт.