Вопрос времени. Часть 1

Калмз Мэри

Когда меня напугал сигнал клаксона, я успел вовремя зажечь свет.

Казалось, что на то, чтобы преодолеть десять кварталов, ушел год.

Я стоял в вестибюле и трясся как собака, снимая верхнее пальто и притопывая ногами. Пайпер Доулинг, наша секретарша, наблюдала за мной и все время хихикала.

– Что? – спросил я, глядя на нее. Она была прекрасна, как и каждое утро: крупные медово-белокурые локоны, нежно-голубые глаза и безупречный макияж, подчеркивающий ее красоту.

– Ты очень хорошо выглядишь мокрым, ангел.

Я бросил на нее взгляд, который

вызвал у нее приступы фыркающего смеха. Когда она пришла в себя, то сообщила мне, что кофе в комнате отдыха еще горячий.

– Доброе утро, – окликнула меня Соня Лоусон со своего стола, когда я проходил мимо.

– Привет, – поприветствовал я ее, улыбаясь. – Как ты сегодня утром?

Она пожала плечами, и я остановился, прежде чем повесить пальто на винтажную вешалку для шляп.

– Что? – спросил я, прежде чем смог остановить себя.

Мне было все равно, в чем дело; я находил ее совершенно скучной. Она не ходила на свидания, не покупала дизайнерскую одежду или обувь и не смотрела те же передачи, что и я. У нас не было абсолютно ничего общего.

– Ну что ж, скоро будет три месяца, Джи, а я все еще не знаю, останусь ли я здесь насовсем или нет.

Я тоже не знал.

– Единственная причина, по которой я вообще здесь, - это то, что его офис в десять раз более загружен, чем у других партнеров. Все хотят, чтобы он занимался их домами, а не мистер Коган или мистер Браун.

– Шерман Коган - ландшафтный архитектор, Соня, – вздохнул я, объясняя ей это вот уже в миллионный раз. – А Майлз Браун - дизайнер интерьеров. Они не все занимаются одним и тем же.

– Нет, я знаю, но в офисе Дейна больше всего народу, потому что он лучший.

Как обычно, она не поняла почему, но я просто оставил все как есть.

– Джори, я хочу остаться здесь.

– Да, я знаю.

Она говорила мне об этом каждый день с тех пор, как начала работать. С того дня, как Дейн вошел в офис и она подняла голову от своего стола и посмотрела в его холодные серые глаза, с того момента она хотела остаться.

Она тяжело вздохнула.

– Я всех здесь люблю.

Я точно знал, кого именно она любит и хочет, чтобы ее любили в ответ.

– Джори, пожалуйста.

– Это решение не имеет ко мне никакого отношения, – ответил я, стряхивая воду с пальто, как только мог, и пошел к своему столу, протискиваясь всю дорогу.

– Ты что, приплыл на работу? – она захихикала, на мгновение отвлекшись от своей затеи остаться в отделе Дейна.

Я хмыкнул.

– Да, мне так показалось.

– Знаешь, чего бы мне хотелось на самом деле?

– Понятия не имею, – сказал я, глядя на нее.

– Твою работу, – она широко улыбнулась.

– И что бы я делал?

– Мою работу.

– Да, конечно. Ты можешь себе представить, что я буду милым и энергичным весь день?

Она рассмеялась, когда я приподнял бровь глядя в ее сторону.

Я отдавал ей должное за улыбку, которую она держала на лице восемь часов в день. Я ни за что не смог бы добиться такого напускного обаяния. На моей работе было больше возможностей для стервозности.

Мне

приходилось связываться с клиентами, присутствовать на первых встречах, ходить с боссом по домам клиентов и следить за тем, чтобы никто без предварительной записи не видел Дейна Харкорта воочию. Я также часто ездил в химчистку и заказывал цветы для тех, с кем он встречался в то время.

Выбор подарков на дни рождения и Рождество также входил в мои обязанности. Впрочем, я не особенно возражал против этого - это было весело. Кроме того, мне нравилось, когда люди хвалили Дейна за его вкус, а он понятия не имел, о чем, черт возьми, они говорят, потому что забывал спросить меня, что я купил. Поскольку у меня была платиновая карта American Express с моим именем, и именно я сверял его счета, в девяти случаях из десяти он понятия не имел, что и на кого потратил. Приятно, когда тебе безоговорочно доверяют, и я обнаружил, что в какой-то степени зависим от этого. Когда у Сони неожиданно зажужжал интерком и раздраженный голос спросил, не приехал ли я, я поразился тому, как быстро улетучились все мои добрые чувства.

– Да, приехал, – громко ответил я, глубоко вздохнув и проводя пальцами по влажным кудрям, после чего опустился в кресло.

– Иди сюда, сейчас, – грубо огрызнулся Дейн, и переговорное устройство отключилось.

Я громко простонал.

– Ш-ш-ш, – предупредила меня Соня.

– Почему?

– Он тебя услышит.

– А если и услышит?

– Я просто думаю, что ты должен быть милым с ним.

Я мгновенно насторожился.

– Почему?

– Потому что у него, возможно, будет долгое утро.

– Почему? – спросил я, чувствуя, как сходятся мои брови.

– Ну, – сказала она нерешительно. – Тереза Уорнер позвонила около часа назад и сказала, что заедет.

– Так не пойдет, – сказал я, вставая, оправляя свитер и брюки, проверяя, хорошо ли я выгляжу перед тем, как войти в его кабинет, и проверяя свои туфли. – Если только ты не позволишь ей поговорить с ним.

Тишина, и я поднял на нее глаза. Она выглядела чертовски виноватой.

– Вот дерьмо, – простонал я. – Ты издеваешься?

– Что тут такого?

– Соня, – заскулил я. – Да ладно.

– Я забыла, что ты сказал мне, что ее нельзя пропускать.

Она сделала глубокий дрожащий вдох.

– Поэтому, когда она сказала, что зайдет, я спросила, не хочет ли она поговорить с мистером Харкортом.

– Отлично, – проворчал я. Среда становилась все лучше и лучше. – Что-нибудь еще хочешь мне сказать, прежде чем я войду?

– Я и мистеру Риду сказала то же самое.

Я потер переносицу и сосчитал до десяти. Мой друг, Эван, всегда говорил, что все дело в визуализации. Нужно представить свое счастливое место, и ты окажешься там, а не в этом моменте. К сожалению, это не помогало. На самом деле не было ничего страшного в том, что он раздражался; он раздражался на меня в девяноста процентах случаев. Проблема заключалась в том, чтобы высидеть лекцию, которая всегда следовала за этим. Этот человек жил тем, что повторял мои ошибки.