Вопрос времени. Часть 1
Шрифт:
– Я покойник. Я просто покойник.
– Почему? Это моя вина, а не твоя.
– Но я отвечаю за все, что происходит с ним на работе.
Она хихикнула.
– Да ладно, Джи. Ты сейчас слишком серьезно к себе относишься.
Я покачал головой.
– Нет, я имею в виду то, что связано с офисом, - это мое детище. Я должен следить за тем, чтобы здесь все шло гладко.
– Не думаю, что это настолько важно.
– Если бы ты знала его получше, то поняла бы, в чем дело.
– В чем дело?
– В том, чтобы следовать указаниям, – сказал я ей как раз в тот момент,
– Неужели значение слова «сейчас» совсем от тебя ускользнуло?
– Нет, сэр.
Я встал и последовал за ним в кабинет. Я постарался тихо закрыть за собой дверь.
– Я хочу, чтобы ты договорился с кадровым агентством о том, чтобы мисс Лоусон как можно скорее перевели из этого офиса. Думаю, наш контакт там - Дарси. Позвони ей.
– Прости? – этого я не ожидал.
– Я хочу, чтобы ее не было в моем офисе. Желательно сегодня, – он резко оборвал свои слова. Было еще так рано для этого.
– Но она так хорошо работает...
– Мне все равно, куда она пойдет, – сказал он, прервав меня. – Я просто хочу, чтобы она ушла отсюда. Она не может следовать простым указаниям.
– Почему? Это была простая ошибка - позволить мисс Уорнер и мистеру Риду поговорить с тобой сегодня утром, – защищал я ее, садясь в кресло перед его столом. – Этого больше не повторится. Я объясню, что...
– Ты видишь это? – резко сказал он, снова прервав меня.
Он указал на цветы на своем столе, которые я не заметил.
Это были длинностебельные красные розы, дополненные «дыханием младенца» [2], и они были совершенно прекрасны. Ваза, в которой они стояли, тоже была прекрасной, очень дорогой.
– Ага...
– Да, – поправил он меня. Он ненавидел «ага».
– Да, – повторил я.
– И?
– И что? – спросил я, мой тон был немного резче, чем я хотел.
Он поднял одну бровь, глядя на меня, словно ожидая, что я что-то скажу. Я смотрел на него и ждал. Он медленно переплел пальцы и продолжил смотреть на меня. Я заглянул в его холодные серые глаза и в миллиардный раз заметил, какие они красивые, с серебристыми вкраплениями, и насколько темнее они становятся, когда он раздражен. И тут меня осенило.
Он понял, что меня осенило, и самодовольно улыбнулся.
– Соня снова оставила тебе цветы?
– Да.
Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Они не блестели, как это бывало, когда он был счастлив. Когда он был по-настоящему доволен, от него исходило теплое сияние, которое было неотразимо.
– Знаешь, она очень влюблена в тебя, – я улыбнулся, потому что это было мило.
– Да, я знаю.
– Но это не...
– Я уже говорил тебе и ей, что не ценю ее ухаживания за мной, какими бы невинными они ни были. Я дал конкретные указания, что такое поведение должно быть прекращено, – он говорил очень медленно, очень четко, отделяя каждое слово, чтобы я точно услышал его. – Это не соответствует офисному этикету и больше не будет допускаться. С цветами, записками и шоколадками на День святого Валентина
– А если я заставлю ее пообещать?
– Нет, – огрызнулся он.
– Но, босс, это просто не...
– Позвони Дарси и скажи ей, что я хочу, чтобы она была переведена сегодня и чтобы завтра здесь была новая секретарша. Я хочу, чтобы все было сделано до обеда.
– Серьезно?
– Да, – уверил он меня.
– А что, если Дарси больше некого к нам послать? Ты хочешь сказать, что лучше будешь отвечать на звонки сами, чем она будет здесь?
– Ты отвечаешь на мои звонки, а не она.
Это был отличный аргумент.
– Я хочу, чтобы она ушла, – повторил он.
– Но что, если им некуда ее отправить? Может, тогда она не сможет платить за квартиру или...
– Мне все равно.
– Ух ты. Это немного жестоко, тебе не кажется?
– Нет, – раздраженно сказал он, и я понял, что его терпение на исходе. Я сразу же догадался, что его беспокоит что-то еще. Он ненавидел раздражаться, ненавидел повторяться, но мелкие раздражители никогда его не задевали. Он был просто скалой. – Она уходит сегодня. С меня хватит. Я не хочу, чтобы меня беспокоили каждый день без причины.
– Но...
– Она уйдет. Я давал ей все шансы.
– Почему она должна быть наказана за то, что находит тебя неотразимым? – я подумал, что, возможно, мне удастся воззвать к его тщеславию. – Я думаю, было бы приятно каждое утро первым делом входить в офис и знать, что кто-то считает тебя абсолютным воплощением всего, что есть в мире. Я знаю, что мне бы это понравилось. Это было бы очень лестно.
– В отличие от других..... – имея в виду меня, конечно. И я понял это еще до того, как он позволил этому повиснуть в воздухе между нами. – Мне не нужно, чтобы мое эго постоянно поглаживали. Она должна уйти, и уйти немедленно. И более того, я не думаю, что ты сочтешь это лестным, скорее, ты сочтешь это домогательством. По крайней мере, я надеюсь, что ты настолько порядочен, – через некоторое время он спросил. – Согласен?
Я опустил глаза и снова сосчитал до десяти, чтобы не подсказать ему, куда идти. Он мог быть настолько высокомерным, что иногда только мысль о том, чтобы отчитать его, делала это почти невозможным. Когда я вновь поднял глаза, он снова уставился на меня с мрачным выражением лица, на которое у него был патент. Через минуту я прищурился, представляя себе его маленькую голову, и подумал, как легко было бы ее раздавить. Как приятно будет, если его глаза выпучатся, когда она взорвется.
– Ты делаешь эту штуку своими глазами.
– Что?
– То, что ты делаешь, когда представляешь мою голову маленькой, а потом думаешь, как легко было бы ее раздавить.
Я хмыкнул. Он слишком хорошо меня знал.
– Послушай, просто скажи мисс Лоусон, что я уверен, что она будет счастливее в другом месте. И еще, – добавил он, доставая конверт из верхнего ящика стола. – Передай это мисс Уорнер, когда она зайдет. У меня нет времени с ней разговаривать.
Я взял его и встал, чтобы уйти.
– Разве ты не хочешь узнать, что это? – медленно спросил он. – Обычно ты очень любознательный.